– Подкинь поленьев.

– Я поливаю её спиртом… Вспыхивает, добавляю сухой спирт. Дунула. Всё, обуглилась… Справа на виске осталось онемение, внутри холод. (Трёт лицо, собирает остатки маски со лба, бросает в огонь. Зевота. Кожа на лице розовеет.) В предсердии и груди заболело.

Отец ударил по лицу меня и Сашку. Мы играли в другой комнате, было весело, и мешали ему спать. Потом он выскочил разъярённый (опять искажается лицо). Скатываю с лица кожу, как тесто, от правого уха скатывается с трудом. Бросаю в огонь, тесто пузырится.

Улица. Гуляем с подружкой, нам по 14. На неё бросается парень, тащит, я висну на нём, начинаю душить, он отшвыривает меня, убегает. Мы от стресса начинаем хохотать до колик. Страх в центре груди застрял. Бросаю в огонь – чёрные искры летят. И всплывает новая боль. Подруга говорит, что я ей больше не нужна и что я зря бросилась на парня. А у меня постоянно был страх, что меня изнасилуют, даже свой отец. И вот, выходит, я её защитила зря. (Подобное происходит сейчас и во взрослой жизни: доверяет людям, откликается на просьбы, а то и бросается помогать, а её или эксплуатируют, или отворачиваются.) Обида и страх сливаются в одну эмоцию. Бросаю в огонь. Шарик Инь-Ян прыгает на пламени… Сильно колет в правом виске.

– Постарайся сейчас мысленно проникнуть рукой в эту область. Там застряло некое плотное образование – сильная негативная эмоция. Осторожно вытаскивай её.

– Палец в голове… ввинченная пружина… вытаскиваю, бросаю в огонь. Она не горит, только краснеет…

Всплывает эпизод. Я прибилась к другой подружке, мы у неё дома, первый этаж. Приходит та, первая моя подруга, а новая вдруг шепчет мне: «Быстро прыгай в окно, чтобы она тебя не видела». И я прыгаю.

– Так себя не уважать! Немедленно переиграй эту сцену!

– Хорошо. После слов «прыгай в окно» я говорю: «Ещё чего!», иду к двери и с улыбкой, с гордо поднятой головой прохожу мимо предательницы. (Лицо её снова искажается, она зевает, стаскивает маску.) Маска сгорает в спокойном пламени.

– Теперь переходи в комнату напротив.

– Большая, светлая, пустая. В окна светит солнце. Фиолетовые стены, золотистые занавески. В окно вплывает белый рояль, становится в углу. Появляется стул, сажусь, играю. На рояле возникает кувшин с ромашками. Солнце поблескивает на клавишах, звуки музыки разносятся по комнате…

– Ты хочешь здесь отдохнуть?

– Нет, нет, надо идти дальше.

15–22 года

– Пьяный отец, я повисаю на его руке, дико ору. Мне одновременно и страшно, и стыдно перед соседями. Этим ощущением страха и стыда будто бы наполнено всё пространство. У меня в руках появляется скребок, и я с остервенением сдираю со стен, со всех поверхностей, с себя этот страх и стыд и складываю его в пластмассовое корыто. Это тягучая, липкая, противная масса. В огне она булькает, как смола, черная жижа, очень плохо пахнет, брызгает.

– Попробуй трансформировать её.

– На окнах появляются цветы, за окном вырастает большая вишня, в комнате аромат. В теле становится легко, просторно, плакать хочется от радости.

Мы с мамой уехали от отца. Я прихожу на старую квартиру за книгами. Звоню. Меня одолевает страх: боюсь, что снова будет насилие. Стою напротив отца со сдавленным горлом. Беру книги, говорю, что мы больше не вернёмся сюда, и ухожу.

– Что сейчас ощущаешь в горле?

– Комок. Вытаскиваю из горла спутанный клубок, бросаю в огонь.

– Что сейчас чувствуешь в теле?

– Над макушкой давящий обруч, трудно дышать.

– Тебе надо вернуться и примириться с отцом. Пойми, что мужчина является выразителем духа. Как только ты ушла от отца в раздражении, то сразу почувствовала блокировку духовного потока над головой. Вернись и объяснись с ним по-доброму.

Она возвращается.

– Мы стоим напротив друг друга. Я говорю отцу, что благодарна ему за то, что он избрал меня своей дочерью, не виню и не осуждаю: он воспитывал меня, как умел. Прошу прощения за непослушание и дерзости. Говорю, что люблю его и всегда буду помнить, желаю здоровья. Он смотрит на меня спокойно и внимательно. Между нами возникает провал, из которого поднимаются металлические стрелы. Но пока я говорю отцу разные хорошие слова, они превращаются в большой цветок. Я выхожу на улицу. Сияет солнце. На душе легко, обруч исчез.

Далее – комната напротив.

– Это прежняя комната, большая, светлая, но в ней стало больше мебели. На полу – огромный вазон с цветами. Я их поливаю. Легко, светло, радостно.

22–29 лет

– Я на кухне с братом Сашей, мою посуду. Он говорит: «Ты старая дева, поэтому и характер у тебя плохой». Со злостью бросаю миску, она разбивается.

– Злость на брата? Он грубо напомнил тебе об одиночестве? Ты так много училась и трудилась, а он говорит, что ты недостойна любви. Это вызывает протест, гнев, так?

– Да. Гнев застрял в печени, больно… там червяки… Бросаю в огонь, сгорают… но их много ещё, и они шевелятся в печени, больно…

– Направь туда символы SHK и СR… Мысленно представь какой-нибудь магнит, он притянет червяков.

– У меня уже в руках золотая коробочка. Она притянула в себя всех червяков. Бросаю в огонь. Гнев сгорает.

– А боль?

– Ушла.

– Теперь можешь идти в комнату напротив.

– Это та же большая комната. Только в ней свежо, легко дышится, распахнута дверь в сад, там много цветов.

– Хочется здесь отдохнуть?

– Нет! Ещё много дел.

– Тогда иди в следующий период жизни.

29–36 лет

– Начальник отдела меня унижает, а я подстраиваюсь под него. И так всегда! И мать, и муж, и начальство унижают, давят, а я задавливаю саму себя, приспосабливаюсь. Не могу больше! О… здесь столько всего!

– Не будем останавливаться на всех эпизодах. Назови обобщённую эмоцию этого периода.

– Злость! Злость на себя, что вынуждена подстраиваться под других… Больно… душит… В горле… наверху трахеи… обруч, кольцо… какие-то ещё механизмы… сдавливают, душат…

– Ты же сама и наставила эти механизмы-ограничители. Свободное самовыражение задушила условностями… Что ты сейчас ощущаешь в теле?

– Хочется содрать с себя чужую кожу… Стаскиваю её со всего тела… как чулок… и в огонь… сердце болит.

– Теперь отдохни в комнате напротив.

– Здесь буйство весны! Свежий воздух, запах сирени. Появились диван и кресло. Можно расслабиться, понежиться. Я отдыхаю. Хорошо! Даже не верится. Печень не болит, сердце не болит. Из сада пахнет озоном…

– Хочешь побыть здесь подольше?