Кто он такой, сказать сложно. Вроде бы криминальный фотокорреспондент, но о каких преступлениях и что именно он написал или сфотографировал выяснить не удалось. Ещё о нём известно то, что в 1949 г. [то есть спустя 3 года после описываемых событий] он вместе с супругой поучаствовал в рекламе печенья.

Итак, согласно официальной версии событий, Сэну Хеймелу, фотокорреспонденту газеты «Daily News», его друзья из полиции разрешили поглядеть на подлинник записки с требованием выкупа. Журналист взял в руки листок, покрутил его и так и эдак и… в косых лучах света настольной лампы он увидел вдавленные в бумагу буквы. Стал рассматривать их под лупой и прочёл таинственные буквы «eire». И вот таким именно образом следствие обогатилось ценнейшей уликой!

Фотография из газеты 1949 года: Фрэнк Сэн Хеймел вместе с женой в рекламируют печенье. Почему криминальный фотокор занимается таким непотребным делом понять невозможно…

Давайте называть вещи своими именами — перед нами смешной рассказ, глупый и совершенно недостоверный. Чтобы кто-то из причастных к расследованию лиц, дал в руки какому-то совершенно «левому» журналисту ценнейшую улику и на этой улике этот самый журналист вдруг увидел нечто такое, чего не заметили криминалисты двух различных ведомств… говорить, конечно, можно что угодно, но поверить в такое ни один здравомыслящий человек не сможет! Между тем, окружной прокурор Туохи именно такую историю рассказал журналистам вечером 29 июня.

Совершенно ясно, что это враньё, главная загвоздка заключается в том, что именно это враньё было призвано скрыть. Автор полагает, что знает ответ, хотя, разумеется, доказать правоту спустя более 70 лет совершенно невозможно.

Итак, пойдём с самого начала. В январе 1946 г. никаких вдавленных отпечатков букв «eire» на листе с требованием выкупа не существовало. Криминалисты полиции Чикаго и ФБР разумеется изучили этот вещдок всеми мыслимыми приёмами и способами. И уж точно они догадались рассмотреть его в косых лучах! И ничего не увидели. Что легко объяснимо — никаких вдавленных отпечатков на этом листе бумаги тогда не существовало.

Но 26 июня в руки чикагской полиции попал резкий и дерзкий Уилльям Хейренс, парень из разряда отвязных сорвиголов, не побоявшийся вступить в драку с полицейским в форме, направить на него револьвер и даже дважды нажать на спусковой крючок. До этого Хейренс по крайней мере однажды избил женщину, оказавшуюся в квартире, которую он решил обворовать. Мог такой человек задушить 6-летнюю девочку, чтобы она его не опознала?

Однозначно, мог! Хейренс отлично подходил на роль убийцы и расчленителя Сюзан Дегнан — он был молод, силён, быстр, он совершал кражи в северном Чикаго, дерзко влезал в чужие квартиры, не заботясь о том, находятся ли там люди, легко решался на грубое насилие в отношении женщин [впрочем, полицейского в форме он тоже не испугался!], в его вещах, найденных в кампусе, хранились хирургические инструменты… Давайте посмотрим на ситуацию глазами детективов и признаем — парень отлично подходил по всем статьям! Но как его связать его с похищением и убийством Сюзан Дегнан? Можно ли что-то придумать такое, чтобы комар носа не подточил?

Конечно, можно! Можно сделать — точнее, подделать — вдавленную надпись с буквами, являющимися фрагментом фамилии подозреваемого. Вопрос в том лишь заключается, как после этого «обнаружить» важную улику? Новое криминалистическое исследование заказывать нельзя, ибо сразу возникнет обоснованный вопрос: а что не так с предыдущим?

И вот появляется довольно корявое объяснение: мы, дескать, показали записку журналисту и он — какой молодец! — разглядел необыкновенно важное для нас свидетельство причастности к убийству недавно задержанного преступника! Вах, бывают же чудеса даже в Америке…

Ещё раз повторю, доказать подобную фабрикацию сейчас невозможно, но интуитивно автор уверен, что высказанное предположение не очень-то далеко от истины. Хотя, разумеется, верить или не верить в подобные фокусы американских «следаков» — выбор сугубо читательских симпатий. Гораздо интереснее то, является ли сфабрикованным отпечаток пальца Хейренса на листе бумаги с требованием выкупа?

И ответ на этот вопрос совсем неочевиден, из разряда тех, что обозначаются словосочетанием «fifty — fifty». В принципе, палец, наверное мог присутствовать на листе бумаги ещё в январе, но тогда рождается вопрос, а почему же полиция и ФБР утверждали, будто пригодных для идентификации отпечатков пальцев на письме нет? Скрывать это глупо, поскольку преступник, во-первых, всё равно не будет знать, об отпечатке какого именно пальца идёт речь, а во-вторых, в любом случае палец он себе себе не отрежет.

Но есть одно важное «но». Хотя отпечаток пальца Хейренса довольно хорош, он всё же совпадает с «эталонным» не по 12 позициям, а по 9. В принципе, это тоже очень неплохо. Капитан полиции Чикаго Эммет Эванс (Emmet Evans), возглавлявший в 1946 г. Бюро идентификации и имевший к тому времени 41-летний стаж полицейской работы, заявил 29 июня журналистам, что «убежден, два отпечатка оставлены одним мужчиной» (дословно: «I am convinced that the two prints were made by the same man.»). Тем самым он подкрепил уверенность в том, что данная улика обладает необходимой для суда доказательной силой. Но если улика действительно вполне хороша и весома, то уместно спросить: а почему данное частичное совпадение с отпечатком мизинца Уилльяма Хейренса не было выявлено ещё в январе? Зачем вообще заниматься вознёй с отпечатками пальцев и ладоней, если такие частичные совпадения пропускаются экспертами и не передаются в Бюро идентификации для поиска соответствия в базах данных? Ответ, очевидно, может быть одним из двух: либо схалтурили эксперты, либо… отпечатка не было вообще!

Но могли ли схалтурить эксперты двух ведомств — полиции и ФБР — осведомленные о том, что работают с уликой, связанной с сенсационным делом, о котором говорят и пишут по всей стране?

Автор не навязывает читателю свою точку зрения, тот вправе сделать любой вывод. Почему-то я уверен, что наши украинские небратья посчитают иначе, нежели жители России, ну в этом деле, как говорится, вольному воля, свой ум в чужую голову не вложишь!

Но если отпечатка пальца Хейренса в январе 1946 г. на письме не существовало, то откуда же он там взялся в конце июня? Уилльям лежал в одиночной палате под охраной полиции, с него не сводил глаз медперсонал, к нему приходили сотрудники правоохранительных органов и даже проводили подле него много часов (вспоминаем про допрос продолжительностью более 5 часов!). Могли они воспользоваться моментом и прижать палец Уилльяма к листу бумаги? Ответ