попытки, которые не увенчались успехом. Она выпятила попку в его сторону и уже ожидала, когда тела сольются в совместном удовольствии.

— Ты стала такой отчаянной, — усмехнулся мужчина, наблюдая, как тело извивается в мольбах быть оттраханной. Такое впервые предстаёт перед ним.

— Это всё твоя вина, — пытаясь быть дерзкой, как обычно, она потеряла нить контроля и охнула, когда он начал медленно погружаться в неё полностью.

Это было сплетение тел, а не душ, была не любовь, а желание трахнуть плоть. Изучая её изгибы, словно впервые, он вновь вглядывался в огромного дракона на рёбрах. Возможно дракон — её животная сущность, но несмотря на огненное дыхание, толстую кожу, Гарри всё равно подавлял своей натурой. Даже сейчас: впивался одной рукой в бедро, а другой давил на поясницу. Прогибал под собой и довольствовался грубыми толчками внутрь. Он молчал. Она громко стонала. Как и в прежние времена.

— Чёрт возьми, Гарри, мягче… — умоляла Марта безрезультатно. Может отвыкла, а может его что-то внутри угнетало, что и вызывало такое поведение в постели.

— Что ты сказала? — грубо схватив рыжие волосы на макушке, он заглянул в тёмные глаза девушки. Она не боялась, ей всегда нравилась эта жёсткая манера.

— Ничего… — выдохнула, запыхавшись, и была уже готова упасть в первой оргазме, но мужчина не дал: подхватив бёдра, перевернул слегка обмякшее тело на бок.

Для полного удобного погружения он закинул ногу девушки к себе на плечо и продолжил врываться в неё. Марта прикрыла рот от того, как сильно ей было хорошо: с ним так всегда. Не пытается отдать всё партнёру, но всё равно вызывает фурор.

Они переворачивались вдоль и поперёк кровати, но он всегда был сверху. Она забывалась в количествах оргазмов, сожжённая за пару часов столько раз, что сложно пересчитать. Тела вспотели. Силы у неё были на исходе, у него ещё оставались. Но то, зачем он сюда всегда приходит, было восполнено. Череда нескончаемых переплетений закончилась, и он упал рядом с полумёртвым телом.

— Я… Стайлс, что это только что было? Ты будто с цепи сорвался… — восстанавливая дыхание, потерянная во времени девушка, убирала с лица пряди и заглядывала в спокойное, всё также безразличное лицо мужчины.

Оставив вопрос без ответа, Гарри посмотрел на время… Час ночи. Он уже был сыт Мартой, но казалось, что, хоть тело и более менее насытилось, а вот на сердце груз. Не хватает что-то, и это «что-то» Марта больше не в силах восполнить, или никогда и не могла. Погружённый в свои мысли и гипотезы переменившегося состояния в его голове, Гарри абсолютно не обращал внимание на типичное «после секса» действие Марты. Девушка достала из маленького кармана в бюстгальтере пакетик. Быстро обернулась в покрывало кровати и присела на корточки рядом с тумбочкой, чтобы выложить ровные дорожки белого порошка.

— Гарри, — позвала девушка мужчину, но тот думал о своём, — Гарри! — позвала она его громче, и наконец зелёные глаза бесстрастно обратились к ней, — Можно твою карточку? — не было ничего зазорного в её просьбе. Всё по старому сценарию…

Вытянув из портмоне платиновую кредитную карточку, он перекатился к другому краю кровати, около которого на коленках стояла рыжеволосая. Как только она получила самый важный инструмент, сразу начала ровнять дозы.

— Будешь? — поглядев на него искоса, Марта была готова к «употреблению».

Дорожки скользнули в организм, вроде стремясь сделать жизнь ярче и легче, а не деле губя здоровье. Каждый «отдыхает» по-своему. Она опустилась рядом с ним на кровать и начала вдыхать этот мир по-другому. Уставший после долгого изнурительного дня, мужчина еле-как спустил ноги на пол и принялся одеваться.

— Неужели уже уходишь? — промямлила Марта и опустила руку на его оголённую спину, поглаживая гладкую кожу.

— Мне пора, — буркнул под нос, быстро справившись с одеждой, и начал доставать из портмоне купюры за эту неплохую, но не лучшую, конечно, ночь.

— Ты ещё придёшь? — с надеждой в голосе спросила девушка, укутываясь в покрывало.

Он не любил отчитываться, поэтому изумруды хитро поглядели на девушку, но со рта так и не слетел ответ: придёт или нет. Ничего не держит его рядом с ней, и, видимо, секс тоже. Гарри выскользнул из комнаты и не пошёл обратно на улицу, не поехал домой, а ради интереса направился дальше. Четвёртая комната. Там или нет?

Дверь тихо отворилась, и он встретился с холодным взглядом серых глаз. Тереза сидела на кровати в обычной одежде, давно скинув с себя грёбанное бельё за несколько тысяч долларов. Она здесь за эти невыносимые, одинокие пару часов успела сделать уроки, проклясть весь мир, но уйти не смогла. Боязнь, что Мисс Сеймур найдёт другого клиента, заставляла её сидеть здесь и молиться, чтобы никто и ничего не узнал. А сейчас, когда отчасти виноватое лицо предстало перед ней, по этому лицу хотелось сотню, нет, тысячу раз ударить.

— Я ждала тебя всю ночь, — красные от слёз глаза ненавистно испепелили его.

— У меня были дела. Неотложные, — искусно вверяя ей ложь, он искал ответ на вопрос: «Почему плачет?», но ничего в голове не образовывалось, кроме пустоты.

Тереза уже хотела вступить с ним в спор, сказать, что он придурок, но тут же одёрнула себя. Смысл ему что-то предъявлять… Они никто друг другу, клиент и шлюха. Не больше. Но обида всё равно засела в груди и голове. Прикусив губу, сдержав себя из последних сил, темноволосая встала с кровати и закинула рюкзак за спину.

— Не делай такое недовольное лицо, — желая поскорее подавить и её натуру, он делал это каждый раз в их встречу, но медленно и аккуратно. А вот наточенные жизнью когти вновь поспешили вонзиться ему в сердце.

— Тебя забыла спросить! Я прождала тебя всю ночь здесь! Сидела и думала, что ты придёшь, думала, что хотя бы предупредишь! А я просидела тут столько часов! — горячие слёзы потекли по щекам, пока тело разжигало от боли.

— Хорошо, если проблема в потраченном времени, то… — мужчина достал из кармана своё портмоне и выудил долларов пятьсот. Больше, чем надо, но вытащил. Это ведь должно умерить её пыл, до этого получалось, — Возьми.

Ошарашенная Тереза приняла деньги, приоткрыв рот от удивления. Вот так он решил проблему. Оба выйдут из сложившейся ситуации сухими и довольными. Серые глаза устремились на купюры, а слёзы застилали всё виднеющееся. Проблема была решена, так посчитал Стайлс, замечая, как из истерики она вновь перешла к молчанию. Но взбунтовавшиеся глаза поднялись в новой волне ненависти и прожгли его броню безразличия, нанесли серьёзный удар по его бесстрастной манере поведения.

— Никогда