Санька заснул тяжелым глухим сном без сновидений. А утром в крепость пришел Мастер Семен.

Разбудила Саньку роса. Обильная, холодная и очень мокрая. Настроение было сумрачное после всего, что случилось. Санька от нечего делать еще раз осмотрел развалины. Сквозь трещины в стенах пробивались первые лучи солнца, раскрашивая камни в теплый нежно-желто-розовый цвет. В светлеющем бархатно-синем небе закрывались, как сонные глаза, последние звезды. Санька поскакал по камням, разогреваясь после сна, взлетел на кромку разваленной стены и ойкнул, поймав под рубашку прохладный утренний ветерок. Он долго смотрел на присмиревшее сонное поле, влажно блестевшее в утреннем свете. Поле действительно напоминало море с картины. Такое же застывшее перед неожиданно свирепым наскоком. Затаившееся в ожидании необыкновенного… В синей дали темнел лес, а по краю яркого уже горизонта, как раз над половинкой солнца, выглянувшей из-за леса, торопливо скользило розовое облако… Привлеченный шорохом, Саня опустил глаза и увидел в траве, почти под самой стеной, могучего седовласого человека с бородой-лопатой. Его широкое добродушное лицо смотрело вверх, глаза весело щурились, стянув к векам морщины, а к полным, растянутым в улыбке губам был приложен толстый узловатый палец с желтым ногтем. Почему-то Саня сразу почувствовал расположение к деду. Тот вздохнул полной грудью так, что едва не порвал белую косоворотку, расшитую узорами, поправил волосы, убранные ремешком-венцом, почесал мясистый нос, лихо закрутил жесткие, как у кота, усы и зычно крикнул:

— Ого-го-гоу!

Звучный бас вспугнул с поля пару перепелок, а в развалинах вызвал переполох. Сонные ребята с радостными воплями высыпали наружу и облепили старика, даже Мишка. Саньку кольнула зависть. Но это была хорошая зависть. Все они знали деда, а он видел в первый раз… Дед опять глянул на Саньку и призывно махнул рукой. Заспанный Фома, прекрасно устроившись на могучей руке деда, тоже помахал и крикнул:

— Это дед Семен! Мастер Игрушек! Я его видел раньше!

Саня торопливо сбежал по стене, опасливо балансируя на узковатых кирпичах, спрыгнул в траву и подошел к галдевшей компании. Дед Семен с улыбкой ерошил волосы ребят и приговаривал:

— Что, пострелята? Соскучились по родным-то местам? А не пора ли по домам? Ну, будет… Все знаю… Ищите и обрящете, чада мои. А дядька тот, что пугалом черным ходит, вас больше не тронет. Обещаю…

Каждый старался что-то рассказать деду. Лишь Санька, Кирилл и Михаил молча стояли рядом. Мастер опустил Фому на землю, покопался в обширном кармане штанов, заправленных в сапоги, достал что-то и положил на ладошку Фоме, который взвизгнул от удовольствия, увидев затейливую свистульку-глухаря. Фома принялся самозабвенно выводить рулады. Дед утихомирил ребят и уже серьезно прогудел:

— Михаил, надо уводить ребят. Сверху давит. Да и Рыцарь не даст вам житья. Что-то, к ужасу Совета, затевается… В Холмграде активизировались черные ополченцы… А все сходится на сем пареньке…

Мастер положил широкую ладонь на Санькино плечо, продолжая говорить:

— Я могу забрать вас в свой город. А потом снова можете выйти на Дорогу…

Мишка спросил:

— А как вы узнали, что мы не можем сами уйти отсюда?

— Оплошность Рыцаря. Не надо было ему делать то, что он сделал с вами, — прогудел дед. — Даже до Совета дошло, что он окончательно ушел от первозданных целей движения… Немыслимо… И ты, Михаил, расскажешь мне все без утайки. Давай отойдем…

И они вдвоем отошли, оставив ребят собирать свои небогатые пожитки. У кого был лук, у кого еще что… Несколько раз голос Мастера набирал силу, и Саня невольно услышал часть его слов:

— …веки вечные. Ты ведь знаешь, сынок, что такое стереопакетная точка, и потому должен был понять, что нет здесь резонанса… Что ты городишь, отрок? Тому ли я тебя учил?.. Вот с такими формулами я не спорю. С жизнью не поспоришь…

К Сане подошел Кирилл и оттянул к стене со словами:

— Ты куда потом пойдешь?

— Я здесь останусь, — вдруг ответил Саня. — Если я буду метаться неизвестно где, папа долго будет искать меня… А здесь он появится обязательно… Скоро.

Кирилл сумрачно засопел и сказал:

— Ты точно уверен, что он тебя ищет?

Санька даже отшатнулся. Он верил… Но и где-то там, внутри, понимал, что вряд ли отец знает, где его сын… А так хотелось верить… Кирилл виновато добавил:

— Он ведь, наверное, думает, что ты мертв…

— Что ты! Он мне сам сказал, что смерть человека можно принять, но не верить. Особенно, если отказываются показать… тело, — Санька не помнил, когда отец говорил такое. Может, в минуту сильной тоски по маме. Но точно говорил.

Они посмотрели друг на друга, и Кирилл сказал:

— Давай дружить…

— Давай, — согласился Саня. — Только ведь ты уйдешь с Мастером…

Сане стало грустно. Опять, как всегда… Только встретишь того, кто может стать Другом, как приходится расставаться. Кирилл встал и ткнулся лбом в лоб Сане:

— А я тебя не брошу.

— Как? — радостно толкнуло сердце, замирая на секунду.

— А вот так, — Кирилл превратился в веселого мальчишку с веснушками и выбитым зубом. — Мы вместе. Где ты, там и я, где я, там и ты. Давай?

Санька досадливо дернул плечом и страшным усилием воли загнал назад вновь подступившие слезы. Что за напасть. По любому поводу готовы брызнуть… Прямо, как девчонка. Саня сказал:

— Давай… Давай тогда, все беды пополам…

Сам того не зная, Саня произнес вечное «заклинание» крепких друзей. Но радостно билось понимание того, что вот он, Кирилл, рядом. И так будет