И в этом не было особого секрета, так как к тому времени И.В. Сталин уже начал открытую борьбу со своими политическими противниками – троцкистами. А в этом случае хотели бы авторы таковых или же нет, но обойтись без упоминаний видящего себя главным обвинителем на планируемом суде над Николаем II Л.Д. Троцкого, а также без одного из главных организаторов убийства Царской Семьи А.Г. Белобородова было просто невозможно. Равно как невозможно было бы не упомянуть и таких фигурантов этого дела, как Г.И. Сафаров, Б.В. Дидковский, С.В. Мрачковский, В.М. Горин, а также многих прочих лиц из числа «раскаявшихся» и «затаившихся» троцкистов. А отсюда и запрет вождя на публикацию таковых.

Так что после приведенных выше слов М.М. Медведева, думаю, излишне напоминать читателю еще раз о том, чем могло бы закончиться в то время дальнейшее ослушание воле вождя со стороны любого из перечисленных лиц. Посему написанные к тому времени В.Н. Нетребиным, А.А. Стрекотиным и Г.И. Сухоруковым воспоминания на эту тему было предложено сдать в Уральский Истпарт, где таковые и находились на особом хранении вплоть до недавнего времени.

Надо сказать, что в роль «главного цареубийцы» П.З. Ермаков с годами вошел настолько, что даже люди из его ближайшего окружения свято уверовали в этот «факт».

Так, один из его сотоварищей – А.И. Медведев, состоящий в 1918 г. бойцом Особого (карательного) Красногвардейского отряда ВИЗ, подчинявшегося непосредственно П.З. Ермакову, впоследствии писал:

«Учитывая сложившуюся обстановку, Уральский областной Совет постановил: во избежание кровавых авантюр, на которые могут пойти монархисты, используя фамилию Романовых как знамя контрреволюции, и в наказание за все преступления против народа – расстрелять бывшего царя Николая II и членов его семьи.

И на рассвете 18 июля 1918 г. не в императорскую усыпальницу Петропавловского собора, а в заброшенную шахту «Ганиной ямы», за урочище Поросенков лог, под конвоем группы конников из отряда П.З. Ермакова были свезены бренные останки династии Романовых» [95] .

На самом же деле врали оба. Так как лично сам П.З. Ермаков был назначен Президиумом Исполкома Уральского Облсовета ответственным за тайное захоронение трупов Царской Семьи и Ее верных слуг. И это важное дело он, кстати сказать, полностью провалил! (Равно как и провалил его чекист М.А. Медведев («Кудрин»), который должен был контролировать последнего!) А его люди принимали участие лишь в первичном «захоронении» останков, так сказать, на его начальном этапе, когда тела Венценосных Мучеников сбросили в шахту № 7, расположенную в урочище «Четыре Брата» [96] .

А еще А.И. Медведев даже годы спустя, покрывал своего бывшего командира. Так как на деле, собрав накануне убийства Царской Семьи своих бойцов, П.З. Ермаков объявил, что лично им как наиболее преданным бойцам дела революции предстоит выполнение почетной миссии: покончить с династией Романовых! А еще он, видимо, намекнул своим бойцам, что непосредственно перед самым убийством они смогут поразвлечься…

После того как Екатеринбург был оставлен большинством красных частей, П.З. Ермаков долго не возвращался в родной город.

25 июля 1918 года он вместе со своим отрядом и некоторыми работниками Уральского Обкома РКП(б), Исполкома Уральского Облсовета и Верх-Исетского Ревкома отступал из города на блиндированном поезде по Горнозаводской ветке в сторону Кунгура. Однако вырваться с боем из города на восток им удалось через станцию «Шарташ», и только около четырех часов дня.

Кружным путем – через станции «Богданович», «Алапаевск», «Кушва», «Чусовой» – отряд добрался до Перми, откуда двинулись обратно в сторону Екатеринбурга. 1 августа ермаковцы объединились с Коммунистическим батальоном Уральского Обкома РКП(б), который накануне понес серьезные потери в личном составе. (В этот же день пополненный батальон вошел в состав 1-й бригады Западной дивизии.) В этом батальоне Верх-Исетский отряд образовал роту, командиром которой стал П.З. Ермаков.

25 августа часть этого батальона в составе 1-й и 3-й роты, полуэскадрона и пулеметной команды под командованием П.З. Ермакова была брошена со станции «Шаля» на Сылвенские высоты.

И здесь автор позволит себе привести еще одну выдержку из книги А.И. Медведева, в которой он описывает бой этого подразделения с чешскими легионерами:

«Но едва только смолкли наши выстрелы, как пехота противника снова – теперь уже редкими цепями – с винтовками наперевес, пошла в атаку. На этот раз ее подпустили поближе, метров на двести. И снова враг не выдержал. Ермаков выхватил маузер:

– Коммунары, за мной!

Через час-полтора наш отряд полностью очистил высоты от чехов» [97] .

Прочитав вышесказанное, следует обратить внимание на то, что А.И. Медведев упоминает о пистолете Маузера в руках П.З. Ермакова, как об имевшем место факте, свидетелем которого он якобы был сам. Однако автор данной работы просто уверен в том, что на описываемый в книге момент П.З. Ермаков не мог располагать пистолетом этой системы в качестве личного оружия, а был вооружен револьвером Нагана обр. 1895 г. (Более подробно об этом будет рассказано немногим ниже.) А свидетельство А.И. Медведева есть не что иное, как результат действия многочисленных рассказов П.З. Ермакова «о себе любимом» и своем «легендарном маузере», которые со временем подействовали на подсознание не только слушавших его людей, но и на бывших товарищей.

После боев в районе Сылвы приказом по войскам 3-й Армии Восточного фронта Коммунистическому батальону Уральского Обкома РКП(б) согласно постановлению заседания Пленума Уральского Обкома РКП(б) было присвоено наименование «Коммунистический Батальон имени Ивана Михайловича Малышева» [98] . А на должность командира этого батальона был назначен П.З. Ермаков. Но долго находиться в этой должности ему не пришлось, так как буквально через несколько дней его ранило. Но, по свидетельству очевидцев, он не покинул поле боя и продолжал командовать батальоном, лежа на носилках.