мы. Знали лишь расу. Нас ненавидели. Пытали по началу. Порывались убить, думая, что мы — шпионы. Ваш брат — Паскаль Бэриморт (оговорюсь, что это не повлияло на мое отношение к Вам) — был первым, кто посмотрел на меня как на обычного солдата, не принимая в расчет происхождение. Война стёрла все грани.

— Вы… Вы воевали за нас? — Эсфирь изумленно замирает.

— Да.

— И до сих пор сохранили всё в тайне?

— С нашего отряда, после Ледяного Пожара, вернулись только мы вдвоём. Я был при смерти. Видар тащил меня несколько суток на себе.

— Он не похож на того, кто будет спасать от Смерти.

— Согласен. Но он спас. Тогда мы воевали за жизнь. Слишком поздно поняли, кто стоит за войной. А как поняли — смогли повернуть армию альвов вспять. Вразумили их.

Молчание окутывает обоих. Эсфирь вспоминала Холодную войну, Себастьян — возвращение в родную Тэрру. Боль разрасталась в сердцах.

— Я должна поблагодарить Вас. Обоих.

— Не стоит. Вашей высшей благодарностью будет служба нам…

Наконец, Баш позволяет себе слегка улыбнуться.

— Это само собой разумеющееся. Отчасти моим воспитанием занимались Всадники, иначе и быть не может.

— Могу я задать встречный вопрос?

— Разумеется.

— Довольно личный, я, полагаю. Но мне безумно интересно знать. Почему ко мне ты обращаешься на «вы», а король слышит лишь панибратства?

От окончания вопроса Эсфирь не удерживает задорный смешок. Она медленно проводит ладонью по камню, чувствуя шероховатость поверхности. Каждый раз, когда король упоминался по имени или титулу, её сердце замирало в неясной дрожи. То ли это была ярость, то ли предвкушение следующей встречи. И так как последнее не имело никакого шанса на существование, мозг обманывал сердце.

— Ты смог расположить меня к себе. Единственный альв, что смотрит на меня без предубеждений — это о многом говорит.

Она отвечает честно, стараясь не произносить ничего, что связано с долбанным альвом.

— Не играйся с его сдержанностью и самолюбием. В конце концов, он — король.

— Он не мой король. Надеюсь, что когда-то это изменится. Ведь, каждой советнице полагается во всём поддерживать короля?

— Именно так, — улыбается Баш.

Генерала Себастьяна окликает служанка, оповещая, что Его Величество назначило аудиенцию в переговорной.

— Прошу откланяться, — ослепительно улыбается капитан.

Эсфирь кланяется ему в ответ. Генерал быстро удаляется, а ведьма обводит замок скучающим взглядом. Волчий взгляд короля Первой Тэрры, что всё ещё стоял на балконе, не был сокрыт от её зоркости.

Она, еле сдерживая хитрую улыбку, разворачивается к нему спиной, удаляясь в глубь сада. С каждым шагом утончённую фигуру скрывали сиреневые ранункулюсы.

Видар, тем временем, зло усмехается.

Смотря на неё, он не то, чтобы сомневался в её преданности, он абсолютно уверен в предательстве. В ней текла маржанская кровь, её кожа была бела, как альвийский мрамор, а мысли не отличались дипломатическими мотивами. Она совершенно точно променяет Первую Тэрру на ещё одного ворона или дорогущее платье.

Король Видар оборачивается сразу же, как его друг входит в переговорную.

— Охмуряешь ведьм?

Видар устрашающе ухмыляется.

— Оказываю тёплый приём, — дёргает левой бровью Себастьян. Он бесцеремонно усаживается на дубовый длинный стол. — Она очень похожа на своих братьев. Выдержка старшего, озорство младшего.

— Ведьма охмуряет тебя, — резюмирует король, театрально прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу.

— Она красива, остроумна и независима — прямо-таки мечта, — пожимает плечами Себастьян.

В поле его зрения попадается разложенная карта на другом конце стола. Он спрыгивает со своей импровизированной тахты, намереваясь рассмотреть бумагу ближе.

— Маржанка, — презрительно фыркает Видар.

— И что?

Себастьян упирается руками по обе стороны от карты, внимательно оглядывая её.

— А то, мой дорогой брат, что её появление именно сейчас не несёт чего-то хорошего. Видишь тёмные пятна? Земли Узурпаторов расширяются, ещё несколько дней и дело дойдёт до Великого Бассаама. Саламы, демон бы их подрал, быстрее сдадутся сами, чем начнут отвоёвывать себя. У них почти нет армии.

— Ведьма вряд ли имеет отношение к этому, Видар. Всадники обезглавят её, если узнают о предательстве.

— Возможно… Но на её стороне Война. Верховная, Война и Генерал Узурпаторов — адская смесь, не находишь?

— С чего ты взял, что Войне есть до этого дело?

— Судя по его взгляду, ведьма дорога ему.

— Ему миллионы лет. Он стар, как эта Вселенная, а может и старше (демон его знает), и ты думаешь, что в нём взыграли чувства? Видар, очнись, тебе три сотни, и ты никогда даже не влюблялся. Кристайн не в счёт, — пресекает попытку короля вставить слово. — Ты закостенел, огрубел. Так с чего Войне быть мягким?

— Пытаешься убедить меня в том, что я параноик?

— Все вы короли — параноики. Вечно ждёте, что кто-то вас сместит. И начинаете от того пороть горячку.

— Вот это — не горячка!

Видар резко указывает на карту.

— Горячка — считать Эсфирь концентратом всех бед.

— Ты знаешь её от силы день!

— Как и ты! Я в отличие от тебя, присматриваюсь к ней, слушаю её.

— Будешь долго слушать — и моргнуть не успеешь, как она уже центр твоей Вселенной.

— Да с чего ты взял?!

— Она — ведьма, Баш! Верховная! Маржанка! Каждое её слово — подрыв традиций. Взгляд — неуважение к престолу. Касание — наваждение! Помяни мои слова, мы будем жалеть о том дне, когда она пересекла границу Первой Тэрры.

— Может быть, а может и нет. Наша проблема сейчас не в ней, в Узурпаторах. Если она связана с ними — я лично её обезглавлю. Но до тех пор, вспомни о том, чему научился у людей.

— Перекладывать ответственность? — Видар усмехается, убирая руки в карманы брюк.

— Презумпции невиновности, брат.

8

Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, 165 лет назад

Его разрывала ярость. Всепоглощающая. Демоническая. В сапфировых огнях мириадами отблесков сверкала месть, жестокость и безжалостность.

Видар Гидеон Тейт Рихард вёл войско домой. Возмужавший мальчишка, в компании чудом уцелевшего друга, мечтал о возмездии. Несколько десятков лет назад Видар не мог даже допустить мысль о предательстве герцога Теобальда Годвина.

А тем временем регент Теобальд спокойно расхаживал по тронной зале, снова и снова упиваясь идеальным планом. Всё сработало, как часы. Мальчишка ушёл в людской мир, на службу, откуда ему была уготована только одна дорога — прямиком на верную смерть, в Малварму. Король Тейт Гидеон Рихард разлагался на дне Альвийского Каньона, а его жена Беатриса Амалия Рихард — в подземной тюрьме замка.

Переворот — дело нелёгкое. Но и Теобальд не привык сдаваться сразу. Ему потребовалась не одна сотня лет, чтобы занять трон. Следующим шагом было подчинить Малварму, сделать из неё подношение для