— Кто из вас первый об этом подумал?

— Я, — сказала Джо.

Она почувствовала, как глаза-бусинки прямо-таки сверлят ее, изучая. Что за странный мальчишка! И уши у него сегодня как-то особенно оттопырены.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я согласен.

С минуту они не знали, что бы еще сказать. Потом Джо спросила;

— Как тебя зовут?

— Себастиан.

Он немного шепелявил, почти незаметно.

— Забавное имя! Я — Джо, а это — Вернон. Он учится в школе, а ты?

— Я тоже, а потом поеду в Итон.

— И я, — сказал Вернон.

Слабая тень враждебности вновь мелькнула между ними — и исчезла навсегда

— Пойдемте, я покажу вам бассейн, — предложил Себастиан. — Он вам понравится.

1

Дружба с Себастианом Левинном расцветала. Особую остроту придавало ей то, что она держалась в секрете. Мама Вернона пришла бы в ужас, узнай она правду. Левинны, конечно, не пришли бы в ужас — но их радость могла привести к не менее пагубным последствиям.

Ежедневные занятия тянулись невыносимо долго для Джо. Если время как-то и пролетало, то на свинцовых крыльях Каждое утро к ней приходила гувернантка, которая немного осуждала свою прямолинейную и непокорную ученицу. Джо жила лишь ради каникул и свободных часов. Как только наступал конец занятий, они с Верноном мчались к секретному месту встреч, туда, где был удобный пролом в живой изгороди. Они придумали особый свист и множество других тайных сигналов, в которых на самом деле не было необходимости.

Иногда Себастиан уже ждал их, лежа на траве. Его желтое лицо и оттопыренные уши странным образом не соответствовали костюму с бриджами.

Они играли в разные игры, но чаще разговаривали. И как! Себастиан рассказывал им про Россию, они узнали о преследованиях евреев, которые назывались погромы. Сам Себастиан никогда не был в России, но он прожил много лет среди русских евреев, да и отец его чуть не лишился жизни во время такого погрома Иногда, чтобы доставить удовольствие Джо и Вернону, Себастиан говорил что-нибудь по-русски. Это было обворожительно!

— Нас здесь все ненавидят, — сказал он как-то, — но это не важно. Они не смогут без нас обойтись, потому что мой папа очень богат. За деньги можно купить все.

В нем определенно присутствовала эта странная надменность.

— Не все можно купить за деньги, — возразил Вернон, — вот сын Николь, например, вернулся с войны без ноги. Деньги не могут заставить его ногу вырасти снова

— Не могут, — признал Себастиан, — я не это имел в виду. Но, имея деньги, можно купить хороший протез и костыли последней модели.

— У меня однажды были костыли, — сказал Вернон, — это было забавно. А еще у меня была тогда ужасно милая сиделка

— Вот видишь! А если бы ты не был богат, ты бы не смог себе это позволить.

Он был богат? Наверное, да Он никогда об этом не задумывался.

— Хотела бы я быть богатой, — промолвила Джо.

— Ты можешь выйти за меня замуж, когда мы вырастем, — и тогда тоже будешь богата, — предложил Себастиан.

— Не очень-то будет хорошо для Джо, если никто не будет приезжать к ней в гости, — возразил Вернон.

— Я вовсе не против, — сказала Джо. — Мне плевать, что будет говорить тетя Мира и все остальные. Захочу выйти замуж за Себастиана — выйду.

— К тому времени все уже будут приезжать, — заверил Себастиан. — Ты не понимаешь. Евреи невероятно могущественны. Папа говорит, людям без них не обойтись. Вот почему сэр Алингтон продал нам «Оленьи Луга».

Вернон почувствовал внезапный холодок. У него возникло ощущение, что он разговаривает с представителем вражеского лагеря. Но он не испытывал вражды по отношению к Себастиану. Это осталось в прошлом.

Теперь они друзья, и Вернон был почему-то уверен, что они останутся друзьями навсегда

— Деньги, — продолжал Себастиан, — это не только возможность покупать. Это намного-намного больше. И дело даже не во власти над людьми. Деньги — это возможность собрать воедино множество прекрасного.

И он сделал странный, не свойственный англичанам, широкий жест руками.

— Что ты имеешь в виду?

Себастиан не знал, что он имел в виду. Слова только что пришли к нему.

— В любом случае, — констатировал Вернон, — все вокруг не так уж прекрасно.

— Нет, прекрасно! И «Оленьи Луга» прекрасны — хотя, конечно, не так, как «Могучие Братья».

— Когда «Могучие Братья» будут моими, ты сможешь приходить ко мне и гостить, сколько пожелаешь. Мы ведь всегда будем друзьями, правда? Что бы там ни говорили все вокруг?

— Мы всегда будем друзьями, — подтвердил Себастиан.

2

Мало-помалу дела у Левиннов пошли в гору. Церкви понадобился новый орган — мистер Левинн подарил его церкви. «Оленьи Луга» были всегда открыты для прогулок мальчиков из церковного хора, и клубника со сливками всегда ожидала их там. Кроме того, было сделано большое пожертвование Желтой Лиге. Куда ни повернись, всюду вы сталкивались с богатством и щедростью Левиннов.

Люди начинали говорить:

— Конечно, они непонятно кто — но миссис Левинн так добра.

Говорили еще:

— Да, конечно — евреи. Но, может быть, не стоит судить так предвзято. Многие очень хорошие люди были евреями.

Ходили даже слухи, будто священник в ответ на это добавил:

— Включая и Иисуса Христа.

Но в то, что священник так сказал, никто не верил. Конечно, он был не женат, что было необычно, и странно трактовал Священное писание, и иногда читал непонятные проповеди; но все же никто бы не подумал, что он может сказать что-то по-настоящему кощунственное.

Именно священник представил миссис Левинн Швейному кружку, который собирался два раза в неделю для оказания помощи «нашим храбрым солдатам» в Южной Африке. Встречаться с ней каждый раз и не общаться было, естественно, неловко. В конце концов леди Кумберли, смягченная огромным пожертвованием Желтой Лиге, решилась сделать первый шаг и пригласила миссис Левинн к себе. А так как именно она задавала тон в обществе, все последовали ее примеру.

Не то чтобы Левиннов признали за близких друзей, но они были официально приняты, и люди стали говорить:

— Она очень добрый человек, хоть и одевается не по-нашему.

Но и это со временем пришло. Миссис Левинн быстро освоилась, как и все представители ее народа Прошло совсем немного времени, и она уже ходила в самом что ни наесть твидовом костюме.

Джо и Вернон получили официальное приглашение на чай к Себастиану.