— И что ты думаешь делать теперь? — спросил царя Парменион.

Только он договорил последнее слово, как подошел с донесением один из «щитоносцев»:

— Сообщение из Милета, государь.

Александр развернул свиток и прочел:

Филот, сын Пармениона, Александру: здравствуй!

Командующий милетским гарнизоном Гегесикрат передумал и больше не собирается открывать перед тобой городские ворота.

Теперь он надеется на поддержку флота Великого Царя.

Желаю тебе пребывать в здравии и добром духе.

— Этого следовало ожидать, — сказал Александр. — Как только в залив вошли персидские корабли, Гегесикрат почувствовал себя неуязвимым.

— Государь, — возвестил один из «щитоносцев» охраны, — с нашего флагмана спустили шлюпку, и она приближается к берегу.

— Хорошо. Теперь и наши моряки смогут принять участие в военном совете.

Вскоре на берег ступил Неарх, а вслед за ним афинянин Карилай, командующий эскадрой союзников.

Царь принял их с большой сердечностью и ввел в курс дела, а потом по очереди спросил о мнении, начав с Пармениона, самого старшего по возрасту.

— Я не очень хорошо разбираюсь в морских делах, — проговорил заслуженный военачальник, — но думаю, что, будь здесь царь Филипп, он бы внезапно напал на вражеский флот, полагаясь на большую скорость и маневренность наших кораблей.

— Мой отец всегда вступал в бой, когда имелась наибольшая вероятность победы; в противном случае он прибегал к хитрости, — согласился Александр.

— Мне кажется ошибкой вступать в сражение, — вмешался Неарх. — Соотношение сил — один к трем, и у нас в тылу берег, что снижает возможность маневра.

Другие присутствующие также выразили свою точку зрения, но вскоре все заметили, что Александр отвлекся: он смотрел на морского орла, широкими кругами парившего над берегом. Вдруг орел камнем упал вниз, схватил когтями крупную рыбу и, мощно взмахнув крыльями, удалился со своей добычей.

— Вы видели эту рыбину? Полагаясь на свою быстроту и господство в морской стихии, она слишком приблизилась к берегу, где орел сыграл с ней шутку, воспользовавшись ситуацией, в данный момент более благоприятной для него. Именно так поступим и мы.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Птолемей. — У нас нет крыльев.

Александр улыбнулся:

— Как-то раз ты мне уже говорил это, помнишь? Когда нам нужно было проникнуть в Фессалию, а путь нам преграждала неприступная стена горы Оссы.

— Верно, — признал Птолемей.

— Прекрасно, — продолжил царь. — Так вот, мое мнение таково: в данных условиях мы не можем рисковать и ввязываться в морское сражение. Противник не только превосходит нас числом, но обладает более мощными и крепкими кораблями. Если наш флот будет уничтожен, мой престиж рухнет. Греки восстанут, а союз, который я собрал с таким трудом, разлетится вдребезги с самыми катастрофическими последствиями. Поэтому слушайте мой приказ: вытащить на берег все корабли, и в первую очередь те, что везут осадные машины. Мы их снимем и перенесем к стенам Милета.

— Ты хочешь вытащить на берег весь флот? — недоверчиво переспросил Неарх.

— Именно.

— Но, государь…

— Послушай, Неарх, ты веришь, что пехота, прибывшая на персидских кораблях, в состоянии атаковать мою выстроившуюся на берегу фалангу?

— Думаю, нет.

— Можешь быть уверен, — заявил Леоннат. — Им такое и в голову не взбредет. А если только попробуют, то мы разобьем их прежде, чем они ступят на сушу.

— Правильно, — подтвердил Александр. — И потому они на такое не решатся.

— И в то же время, — продолжил Неарх, уже поняв замысел царя, — они не могут оставаться в море вечно. Чтобы усилить свои корабли, они увеличили число гребцов, но таким образом не оставили там свободного места для чего-либо еще. Они не могут готовить пищу, у них не хватит пресной воды, они почти полностью зависят от снабжения с берега.

— Чего им не позволит наша конница, — заключил Александр. — Мы будем патрулировать все побережье, а особенно все устья рек и ручьев, все родники. Очень скоро персы там, в море, останутся без пищи и воды, под палящим солнцем. Они иссохнут от жажды и измучаются от голода, в то время как у нас не будет недостатка ни в чем. Евмен организует установку стенобитных машин, Пердикка и Птолемей возглавят атаку на восточную стену Милета, как только машины пробьют брешь. Кратер при поддержке Филота бросит конницу вдоль берега, чтобы помешать кораблям причалить; Парменион двинет тяжелую пехоту для подкрепления других операций, а Черный подаст им руку. Правильно я говорю, Черный?

— Несомненно, государь.

— Ну и прекрасно. Неарх и Карилай будут с пехотой охранять вытащенные на берег корабли, и моряки тоже вооружатся. В случае необходимости выроют ров. Милет должен скоро пожалеть о том, что передумал сдаваться.

Уже в разгаре была весна, и южное солнце высоко поднималось на небосклоне. Вдобавок погода стояла безоблачная, и море лоснилось, как масло.

С вершины горы Латмос Александр, Гефестион и Каллисфен любовались величественным зрелищем, открывавшимся перед их взором. Справа шпорой выдавался в море мыс Микале, а за ним виднелся силуэт большого острова Самос.

Слева выпирал массивный Милетский полуостров. Город, двести лет назад разрушенный персами за то, что посмел восстать против их владычества, позже был великолепно отстроен своим выдающимся сыном архитектором Гипподамом, который спроектировал его по строгому плану, по прямоугольной решетке с главными «широкими» улицами и второстепенными «узкими» для движения по кварталам.

На самом высоком месте были сооружены из роскошного мрамора храмы акрополя, расписанные блестящими красками, разукрашенные бронзой, золотом и серебром, с величественными статуями, горделиво возвышающимися над обширным заливом. В центре была разбита широкая площадь, сердце политической и экономической жизни города, куда сходились все дороги.

Невдалеке от берега, как часовой при входе в широкий залив, виднелся островок Лада.

На самой северной оконечности, рядом с устьем Меандра, громоздились корабли Неарха. Их вытащили на сушу и защитили рвом и частоколом на случай высадки неприятельской пехоты.

Триста кораблей Великого Царя посреди залива казались издали игрушечными корабликами.

— Невероятно! — воскликнул Каллисфен. — На этом участке моря, в пространстве, которое можно обозреть взглядом, когда-то решилась судьба персидских войн: этот островок близ города и есть Лада, где флот восставших греков был уничтожен персами.

— Сейчас Каллисфен устроит нам урок истории, какими его дядя пичкал нас в Миезе, — проворчал Гефестион.

— Помолчи, — одернул его Александр. — Не зная прошлого, не поймешь настоящего.