часов возвращаться на Гору Смерти обнаженной. Нагота не имела большого значения среди волков: грудь здесь, мелькание задницы там. Мы все регулярно меняли форму туда-сюда, но войти в толпу одетых людей, будучи полностью обнаженной…

Я покачала головой, не заботясь о чем-то столь тривиальном. Потянувшись вниз, чтобы обмотать стебли водяных луковиц вокруг своей шеи, я подскочила к Элизе и взвалила ее себе на плечи, словно добычу, все еще не опираясь на сломанную ногу.

«Нет, – слабо произнесла она у меня в голове. – Оставь меня и спасайся сама».

«Ни за что, во имя Гадеса», – сказала я ей и поморщилась от, мягко говоря, дискомфорта, который ее вес причинял моим заживающим сломанным ребрам.

Она не спорила. Я считала, что она слишком слаба, и теперь с ней, накинутой мне на плечи, как пушистый шарф, я чувствовала, что она горит. Обжигая.

Мне еще предстояло сделать первый шаг. Я боялась того, каково это – нести свой собственный вес плюс вес Элизы на сломанной лодыжке, которая еще не полностью срослась, но я знала, что должна уходить или умру.

Я сделала один шаг, а затем с криком упала вперед. Это было намного хуже, чем я думала – горячая боль, как огонь, лизнула мою лодыжку, и на лбу выступили капельки пота.

Боль временна. Постарайся ее преодолеть. Тогда до меня донесся голос Сайруса. Казалось, что, даже находясь так далеко от меня, на Горе Смерти, он мог чувствовать мое страдание и пытался дать мне совет.

Я лихорадочно огляделась и чуть не заплакала от облегчения, когда увидела длинную крепкую ветку, которую можно было использовать как трость для ходьбы. Допрыгать к ней, держа Элизу на плечах, потребовало таланта, но когда я добралась, то наклонилась, чтобы поднять ее. Она была толстой, не совсем прямой, но достаточно устойчивой. Оторвав от нее лишние ветки, я сжала ее конец в кулаке и воткнула тупым концом в землю, осторожно продвигаясь вперед.

Все еще было больно, но ветка помогла перенести достаточный вес с моей лодыжки, чтобы боль была терпимой. Хотя мне приходилось удерживать Элизу на плечах только одной рукой, я справлялась. Равнинный ландшафт был снисходителен. Я рада, что мне не пришлось перепрыгивать через упавшие бревна или гигантские камни, но после второго часа я начала слегка сходить с ума.

Элиза была горячей и тяжелой, мои ребра, казалось, заживали, но теперь мой желудок выворачивался наизнанку, требуя еды. Как оборотень, я сжигала больше калорий, чем человек в обычный день, но раненый оборотень мог съесть столько еды, что хватило бы на двадцать человек.

Моя нога постоянно пульсировала, а иногда и сильно колола, если я двигалась слишком быстро.

К четвертому часу ходьбы я хотела умереть. Элиза снова потеряла сознание, ее голова упала мне на шею. На несколько минут меня охватили мрачные мысли о том, чтобы оставить ее. Было бы намного легче идти без гигантской волчицы на плечах.

Боль временна, сказала я себе.

За исключением тех случаев, когда это не так. Когда боль и голод длятся несколько часов, кажется, что мучениям никогда не наступит конец.

Тогда я начала петь. Слегка, чтобы не тратить энергию впустую, но я должна была что-то сделать, иначе я бы совсем слетела с катушек.

Когда маленький волчонок перевалил через хребет, через хребет… Я улыбнулась, вспомнив о моем младшем брате Осло и песнях, которые пела ему перед сном… он нашел свою маму-волчицу на лугу, – допела я, и меня потрясло, что на мех Элизы скатилась слезинка.

Я официально расклеилась.

Я никогда не плакала. Слезы были для слабых и покорных, которым нужна была защита. Не мне. Не Заре Свифтуотер, дочери альфы.

Потянувшись, я шлепнула себя по щеке и покачала головой.

Возьми себя в руки, Зара.

Только собрав все свои силы, я могла пережить это. Сейчас было не время расслабляться.

Каким-то образом я прошла еще шесть часов, делая как можно меньше перерывов, пока не почувствовала себя мертвой внутри и снаружи.

Я посмотрела на солнце, в сотый раз убеждаясь, что направляюсь на юг, а затем посмотрела на горизонт.

Рыдание вырвалось у меня из горла, когда я увидела обратную сторону Горы Смерти. Она была далеко, но в той стороне, куда шла я.

Мы сделали это.

«Почти пришли. Держись, Лиза», – сказала я ей и двинулась вперед с удвоенной силой.

По моим подсчетам, потребуется еще два часа, чтобы наконец добраться до подножия горы. Я шла больше двенадцати часов, солнце садилось, и я еле держалась на ногах, но каким-то образом продолжала идти. Разбитая, бесплодная земля резко сменилась густым лесом, и довольно скоро мне пришлось перебираться через поваленные деревья и крутые склоны.

Все болело. Жгло, пульсировало, стучало, как сердцебиение в моей ноге, но не сильнее, чем мое желание доставить нас обеих в безопасное место, к еде и отдыху.

Восхождение на вершину этой горы испытало мою душу до предела. Я дважды упала. Однажды уронила Элизу. Я плакала, я кричала, я выла, и наконец, когда перевалила через гребень… я сделала это. Меня полностью покрывали кровь и грязь, а нога стала черно-фиолетовой и была согнута под странным углом. Элиза выглядела полумертвой, от нее пахло гнилью, и она горела солнечным жаром, но я все еще слышала биение ее сердца.

Звуки, издаваемые жителями Горы Смерти, резали мне слух, и я пошла на этот звук, почти волоча себя через густой лес к открытому травянистому холму у подножия замка.

Люди смотрели, как я, хромая, голая и едва живая, направляюсь к синей палатке чемпиона, и вдруг раздались крики.

– Участницы вернулись!

– Принесите ей воды!

– Лекаря! – закричала одна дама, в отчаянии заметив мое бедственное состояние, и бросилась вперед.

Я больше не могла держаться – при виде безопасности мои силы покинули меня. Толпа расступилась, и Аксил выбежал вперед с широко раскрытыми от паники глазами, оглядывая меня с головы до ног. Я споткнулась, покачнувшись на ногах.

Женщина, которая позвала на помощь, сняла Элизу с моих плеч, и я попыталась удержаться на ногах, но внезапно почувствовала, что мои ноги словно сделаны из жидкости, без какой-либо опоры, которая удержала бы их.

Секунду назад я смотрела в испуганные глаза Аксила, а в следующую упала. Его руки обвились вокруг меня, а затем я окуталась его запахом.

Создатель, я скучала по этому запаху. Я скучала по тому, как прижималась к его мускулистой груди.

– Она принесла и другую волчицу! – прокомментировал кто-то.

– Зачем ей это было делать? Она могла оставить ее! – сказал другой, когда они занялись Элизой и у меня перед глазами начало расплываться.

Аксил протянул руку и провел по моей челюсти, как делал это сотни раз, все это время удерживая мой взгляд.

– Потому что это Зара. Она преданная.

Он сказал это так, словно знал мою