litbaza книги онлайнНаучная фантастикаЭпицентр - Кирилл Патрыка

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 104
Перейти на страницу:

Я рассмеялся.

— Интеллигенция, как всегда, лелеет идею революции. Вождя вам только не хватает с боевитой партией. Нашлись бы и — вперед, на Зимний! Или на Белый дом — кому как нравится. Только я на броневик с пламенными речами не полезу, и партии у меня нету никакой. У Работяг, сами говорите, своя политика. Или выползут ваши одичалые обыватели из нор, вооружатся дрекольем, и пойдем мы Урок и Ментов штурмовать? Чушь это все.

Профессор вздохнул. Он понимал, что я прав.

— Тут недавно люди Генерала проезжали, — сказал он. — А неподалеку мужчина жил в подвале. Кажется, бывший водитель автобуса. И угораздило его подвернуться под руку этим скотам. Точно не знаю, что там между ними произошло. Что вообще могло произойти, какие у них возможны разногласия?!

Они со стволами во все стороны, на какой-то бронемашине, а он по сути бомж. Взять с него абсолютно нечего, и характер не тот, чтобы на рожон лезть. Но из-за чего-то они к нему привязались… Я только услышал истошный вопль и дым увидел, густой, черный. А позже — обугленное тело на асфальте. Но одного соседа моего угораздило оказаться в непосредственной близости. Он тоже мало что понял. Слышал только, как они ему сказали:

«Так ты водила? Ну мы тебе горючки поддадим!» И бензином на него из канистры… Знаете, я думаю, никакой причины и не было. Не может быть причин для такого… Они просто развлекались.

Я бы мог рассказать Профессору сотню подобных историй, еще позабористей.

Но зачем? Для чего пилить эти зловонные опилки?! На броневик я хоть как не полезу, и смысла в этом нету никакого… Генерал! Никакой он не генерал, а бывший прапорщик внутренних войск из следственного изолятора. И в бригаде его, хоть они Ментами и называются, настоящих ментов по пальцам пересчитать. Выжившие солдаты, какие-то типы то ли из ФСБ, то ли с таможни, а может, еще откуда… Мало ли всяких спецслужб в последние пред Чумой годы расплодилось! Есть прокурорские и судейские людишки. А вокруг всякий сброд — от охранников из ЧОПа до бывшего помощника мэра города. Тот вообще свихнулся и у прапорщика-Генерала не то в роли ординарца, не то шута.

Они говорят, что закон соблюдают. Но какой, непонятно. У них боевики почище комодовских или муштаевских. Одинаково беспредельничают.

Как они мне все осточертели! Профессор прав в одном: так жить нельзя.

Просто не положено так жить. А как положено в наших условиях? Этого я не знал. Подозреваю, что Профессор тоже не знал, как и остальные, кто задумывался.

В революционные вожди я не гожусь и в полезные последствия революций не верю. Учили историю, знаем. Но и сидеть сложа руки я не намерен. Только ни о чем таком я Профессору не сказал. Вместо этого спросил:

— Так все-таки отчего вы не переедете к Работягам?

— Отчасти я уже ответил на этот вопрос. Их деятельность представляется мне бесперспективной…

— Да к черту деятельность! Из обычного чувства самосохранения. Вы же здесь, извините, бомж бомжом. Вас любой мерзавец может за просто так спровадить на тот свет. А у Работяг и безопасность, и харчи, и вам — особое уважение. Давайте я вас отвезу. Прямо сейчас. Неспокойно мне за вас как-то.

Профессор задумался. Потом покачал головой:

— Нет, спасибо. Я действительно внешне и есть бомж. И убить меня могут очень просто. Но знаете… Я в Чуму все потерял: семью, друзей, работу. И сначала — смысл жизни. А потом мне стало казаться, что я кое-что и приобрел. Я никогда не жил согласно своей воле. Надо мной довлели обстоятельства, долг… Теперь я никто. И в то же время теперь я — это истинный я. Без всего наносного, без поз и экивоков. Мне интересна наука. Была, есть и останется. И я ею занимаюсь в меру возможностей.

— Не больно-то ей в таких условиях позанимаешься, — буркнул я.

— Не скажите. Не обязательно ставить опыты в пробирках. Банально, конечно, но — я мыслю, значит, я существую. А я мыслю. Мыслю совершенно свободно, ни на кого и ни на что не оглядываясь, ни на какие общепринятые установки, ни на каких авторитетов. Быть может, мои мысли порой безумны. Но они свободны — от стереотипов, от конъюнктуры и прочей шелухи. А значит, и я свободен, потому что в этом вся моя жизнь. У Работяг, конечно, комфортнее. Но их господин Директор сам так и не понял, чего ему хочется: конституции или севрюжины с хреном? Он просто воссоздал порядки завода, который долгие годы возглавлял. А порядки эти не могут не быть деспотическими. А любая деспотия, даже с самыми лучшими намерениями, даже обусловленная необходимостью, пагубна для свободной мысли. Она ставит мысль себе на службу и ценит только прагматические аспекты, способные принести практическую пользу. Абстрактная наука деспотии неинтересна. Директор приспособит меня к каким-нибудь исследованиям, например, свойств ржавых гвоздей под воздействием факторов Зоны. В смысле — лучше они становятся или хуже и что ими эффективнее прибивать? Тактично так и уважительно приспособит. Но неизбежно. И спорить с ним бесполезно, ибо он и олицетворяет деспотию. А мне это не нужно, неинтересно. Поэтому я ни за что не поеду к Работягам.

Я усмехнулся.

— И здесь анархия. Вот уж воистину: голый человек на голой земле. Странно только, что ученый человек.

— Голым я бы себя все же не назвал, — ответствовал Профессор, оглядывая свой малопривлекательный наряд. — А что касается анархической идеи… Она абсолютно утопична. Но очень соблазнительна. Человек же по натуре своей терпеть не может давления, принуждения, всяких условностей и правил. Но вынужден им подчиняться. А тут, быть может, нам впервые предоставлен выбор: быть свободными или добровольно отказаться от такой возможности. В этом — одна из уникальностей жизни в Зоне.

В словах профессора была своя правда. Я, пожалуй, на его месте тоже не пошел бы к Работягам. Но я возразил:

— При чем тут уникальность? Бомжи и бродяги были всегда и везде. Они и посреди совдеповской деспотии выбирали свободу на свалке, и посреди грянувшей демократии, и потом… Так было и будет. Это явление социально-психологическое.

— Однако, — возразил Профессор, — вы тоже не торопитесь прибиться к Работягам, хоть, если кому-то и подходите, то именно им. Вы из себя изображаете нечто та-кое… — Он неопределенно пошевелил пальцами, видимо, не находя безобидных слов. — Но, в сущности, вы человек дела и порядка. Тем не менее, хоть мы с вами совершенно разные: по мотивам поведения, его формам и последствиям мне почему-то кажется, что наше с вами одиночество, обособленность имеют одну и ту же основу.

Он, наверно, был прав. Но мне не хотелось развивать эту тему. Меня занимали сейчас другие, куда более животрепещущие.

Мы долго просидели с ним в его подвале, глотая водку и вяло беседуя. Он опьянел, и ему стало не до разговоров, а я все думал, как быть дальше? И чем дольше я думал, тем яснее представлял, как именно поступлю. Поступить я собирался скверно. Очень скверно. Как все они и заслуживали. Но главное было не в том, чтобы воздать по заслугам. Гадкая игра, в которую меня втянули и смысл которой я пока не очень понимал, рано или поздно окончится для меня печально. Это очевидно. И есть один способ избежать этого или хотя бы на какое-то время оттянуть исход. Нужно только не ошибиться, правильно разыграть партию. Кое-какие козыри у меня имелись.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?