Звонки действительно сыпались один за другим. Большинство — пустых. Люди интересовались ценами на жилье в разных районах города, вздыхали, спрашивали что-нибудь подешевле. Другие были готовы тут же ехать смотреть квартиры, платить авансы, но, скорей всего, никуда они не поедут и платить ничего не будут, все так и закончится простым телефонным трепом. Третьи предлагали свое жилье, но сомневались, по какой цене выставлять. К этим нужно было ехать, смотреть, оценивать. Четвертые всё давным-давно оценили сами, но заламывали такие цены за полуразвалившеся панельные «хрущи», которые через год-другой начнут сносить, что Вадима Георгиевича брала оторопь. Ко всем он относился равнодушно, а иначе нельзя, иначе сгоришь на работе, как свечка на ветру. Если человеку надо, он сам придет, приедет, прилетит, пусть даже будет Всемирный потоп или в центре города начнется извержение вулкана. Жилье — это тебе не буханка хлеба, не колготки и даже не мебель с телевизором. Если уж человек решился провернуть дельце с недвижимостью, значит, прет как танк, и только очень веские обстоятельства могут его остановить. А если он еще ни на что не решился, так это у него и в голосе сквозит — пустое любопытство.

Он записал клиентов на пару показов — однокомнатная и двухкомнатная в соседних районах, договорился о времени. Записал все данные по квартире на Подбельского. Звонил явный алкаш и даже цены не назвал. В случае удачного расклада такой вариант мог сулить хороший куш: купить квартиру за четверть стоимости, в крайнем случае — за половину, провернуть косметический ремонт, мало-мальски залатать дыры, выставить по реальной цене, но чуть дешевле, чтобы не висела на балансе слишком долго. Впрочем, дураков-то сейчас мало. Почти все перевелись благодаря дружным усилиям ушлых риелторов. Напротив «Подбельского» Вадим Георгиевич поставил жирный восклицательный знак, решив, что обязательно вечером заедет, чтобы увидеть своими глазами. Тогда три тысячи Станислава Павловича могут пригодиться. Мысль, куда девались престарелые гаврики, все больше тревожила его.

Вадим решительно поднялся из-за стола, прошел в соседнюю комнату. Станислав Павлович рассматривал журнал «Интерьер» за прошлый год. Не столько рассматривал, сколько косился на Катю, которая настойчиво давила на кнопку автодозвона. Бутерброды были съедены, кофе выпит.

— Сначала никто не отвечал, теперь занято, — объяснила Катя.

— Ребята, так дела не делаются. — Станислав Павлович постучал пальцем по стеклу своих часов. — Почти одиннадцать. У меня каждый час денег стоит.

«Начинается! Можно подумать, что наше время — копеечное! — раздраженно подумал Вадим. — Если уж собрался квартиру покупать, так освободи день, не планируй больше ничего! А то прождал какой-то час и давай кочевряжиться!»

— Ну-ка, передай мне свой разговор со стариками! — приказал Вадим Кате.

— Мы договорились, что они подъедут к половине десятого в офис с паспортами и документами…

— Где наша нотариальная контора, они знают?

— Знают вроде. — Катя пожала плечами.

— Так, двигаем сейчас по-быстрому в контору. Если их там нет — прямо домой.

— А вдруг они сюда заявятся? — предположил Станислав Павлович.

— На мне поедем. Катя, нашего водилу сюда!

Катя выскочила из офиса. Вадим слышал, как торопливо и звонко застучали ее каблуки по ступеням.

Он пошел одеваться. Появился Володя:

— Здрасте. Поедем куда?

— Нет, оставайся в офисе и жди. Могут подъехать старички.

— Он — высокий, с усами, еще сапоги большие с застежками, как раньше у летчиков были, а старуха — толстая, на ней красное пальто с чернобуркой, — подсказала Катя.

— Берешь их в охапку и дуешь к нотариусу со скоростью звука, —завершил Вадим Георгиевич. — Понял?

Володя кивнул.

— Все, мы уехали!

Когда Вадим с Катей и Станиславом Павловичем ушли, Володя прошелся по офису, крутя головой и разминая затекшую шею, невнимательно пролистал несколько журналов, зашел в кабинет шефа. Здесь он взял с блюдца бутерброд с ветчиной, съел его, рассматривая настенный календарь с видом затерянного в океане атолла с кокосовыми пальмами. Потом сел за стол начальника, покрутился в кресле, сунул нос в лежащие на столе бумаги.

Раздался телефонный звонок. Кравцов снял трубку.

— Агентство «Гарант плюс». Да. С кем поговорить? Со мной? Со мной можно поговорить. Директор?.. Да, Вадим Георгиевич — это я. Так что там у вас?

Вадим Георгиевич резво загнал машину во двор. Взвизгнули тормоза. Около двери с табличкой «Нотариальная контора» прогуливались двое стариков. Он — высокий, статный, с усами — был одет в дубленку, костюм и явно старые, но до умопомрачительного блеска начищенные остроносые ботинки. Она — ниже старика головы на две — была одета в чернильного цвета пальто, на голове у нее плотно сидела потертая норковая шапка с тесемочками.

— Они? — спросил Вадим, грозно посмотрев на Катю.

— Конечно. — Катя с облегчением вздохнула.

— Ну и?.. Где летные сапоги и красное пальто? — язвительно поинтересовался директор.

— Откуда ж я знала? В прошлый раз так было, — пролепетала Катя.

— Вот-вот, в прошлый раз. Ладно, пошли. — Вадим открыл дверцу. — А вы, Станислав Павлович, посидите немного.

Они направились к старикам. Завидев Катю, старики укоризненно покачал головой.

— Опаздываете, голубушка.

— Савелий Андреевич, мы же с вами договаривались к полдесятому в офисе! Как же так? — вздохнула Катя — Мы вас там ждем, вы нас — здесь.

— В офисе? — Старик замер, пораженный новостью— — Так ведь у нас о конторе разговор шел…

— Ладно, все, проехали… Вадим Георгиевич, директор, — представился Кравцов и пожал большую руку старика. — Ваш покупатель сейчас сидит в машине с деньгами.

— Очень хорошо, так пойдемте все скорей оформлять, — встряла в разговор старушка.

— Да, конечно, он расплатится после сделки. Но я бы не советовал…

— Что, могут быть фальшивые? — Старушка испуганно закрыла рот рукой. — А вы их разве не проверки?

— Давайте-ка лучше съездим в банк, положим деньги в ячейку. Там их проверят, и все! Пусть там они, печатанные, полежат, пока завершается сделка, А дотом я вас отвезу в банк, и вы их получите.

— До перерыва не успеем. — Старик посмотрел на часы.

— Ну и что же? Значит, получите после перерыва. Старики переглянулись. В глазах у старушки Вадим прочитал страх. Ну да, знает он все эти стариковские страхи, насмотрелся. Может, когда сам до шестидесяти доживет, собственной тени бояться будет, от фонарных столбов шарахаться… Ему, конечно, наплевать на все, но еще неизвестно, каковы у Станислава Павловича остальные стодолларовые купюры. Может, они на подпольной чеченской фабрике напечатаны?