– Мазилы потому что, – проворчал Андрей, не желая говорить жене правду. Да ладно, дорогая, не принимай близко к сердцу. Скоро наши части пойдут в наступление, подавят эту чертову артиллерию. Все хорошо. Ты, кстати, помнишь, что сегодня было воскресенье? И вообще, неделя прошла неплохо.

– Конечно, мы не умерли. – Ольга кивнула, и на глазах ее заблестели слезы.

– Ну вот! – Андрей всплеснул руками. – Вам, женщинам, не объяснить, что все вокруг терпимо и жить в этом городе пока можно. Вечно вы все драматизируете.

Он не разрешил ей помыть посуду, сам все убрал, отвел ее в постель, запретил заниматься в эту ночь косметическими процедурами. Они лежали, крепко обнявшись, без секса, просто наслаждались близостью, запахом друг друга, обманчивой тишиной за окном и сопением белокурой дочурки за стенкой.

– Ладно, милая, не стану делать вид, будто все хорошо, – неохотно пробормотал Андрей. – Дело плохо и с каждым днем становится хуже. Возможно, это только начало. Сегодняшний обстрел показал, что каратели ни перед чем не остановятся. Им плевать, кого они обстреливают – ополченцев или мирных жителей. Вчера погибла наша группа, заброшенная для нейтрализации батареи, но им удалось уничтожить много врагов. Теперь укропы мстят, отыгрываются на тех, до кого могут дотянуться. Сегодня мы обезвредили двух корректировщиков, но сколько их еще в этом городе? Среди них есть и местные. Вдруг у кого-то из них найдется причина поквитаться с бывшим капитаном милиции Окуленко, и он наведет артиллерию на наш дом? Прости, моя хорошая, но позволить такого я не могу. Завтра вы с Людочкой уезжаете.

– Нет, Андрюша!.. – Ольга задрожала.

– Этот вопрос не обсуждается! – решительно сказал он. – Я уже договорился, для вас зарезервировано место в автобусе. Просыпаемся в шесть утра, собираем все необходимое – и вперед. Я провожу. За домом буду следить, за него не волнуйся. Вам даже в лагере для беженцев жить не придется. В Огнинске Ростовской области живет моя двоюродная сестра, я созвонился с ней. Она охотно предоставит вам часть дома. Автобус отходит в восемь от здания исполкома. Есть безопасный коридор мимо Назаровки, по нему и пойдете. На открытой местности за Ломовом вас будет опекать БМВ… тьфу, БМП. – Андрей улыбнулся. – В одиннадцать вы уже окажетесь в России. Сестра обещала встретить, у нее своя машина. Я буду постоянно связываться и с тобой, и с ней. После обеда вы уже на месте – сыты, довольны, пристроены. У Маришки свой дом на окраине городка, красивый сад, река. Женщина приветливая, да и муж вроде бы человек хороший. А как все закончится, первым же дилижансом обратно в Ломов.

Но шутки уже не действовали. Ольга плакала, прижавшись к Андрею. Когда он попробовал оторвать ее от себя, она вцепилась в него, как ребенок.

Глава 5

Людочка тоже не понимала, почему они должны уезжать. Она ластилась к папе, просилась на руки, ревела.

Надо сказать, что никому из окружающих не было до них никакого дела. Все эти люди, столпившиеся на площади, уезжали из города либо провожали близких.

Утро выдалось ясным, украинская артиллерия пока помалкивала. Ярко-желтый автобус стоял напротив крыльца исполкома, не разрушенного обстрелом. Вокруг него суетились люди, вносили вещи, толкались. Автобус был увешан яркими табличками «Дети», на крыше алел огромный крест.

У входа в автобус слились в поцелуе молодой ополченец и заплаканная девушка. Андрей отодвинул их плечом, затащил в салон пару баулов, отыскал на «галерке» два свободных места. Ольга семенила за ним, держа заплаканную Людочку на руках. В автобусе царила суета. Пассажиры, в основном женщины с детьми разных возрастов, занимали места.

– Все, садитесь, – пробормотал Андрей и пристроил баулы в проходе, чем вызвал брюзжание пожилой соседки, сидевшей напротив. – Не вставайте, я буду махать вам в окно. Не поднимайтесь, говорю, Оленька, не надо. Долгие проводы – лишние слезы. Все будет хорошо, скоро встретимся. – Он расцеловал их на прощание и стал протискиваться к выходу, чувствуя, что недалек тот час, когда его прорвет на скупую слезу.

Людочка плакала, хотела остаться дома, но отец не оборачивался, рвался наружу. Потом он улыбался им, прилипшим носами к окну, кричал, что все будет хорошо, показывал поднятый большой палец.

– Граждане, рассаживайтесь быстрее, кончайте базар! – надрывался зычный голос. – Нужно уезжать, мы не можем здесь долго находиться!

Впору было затыкать уши, чтобы не слышать этот гвалт и плач. Автобус уезжал с площади, чадя гарью. Колонну возглавлял БТР без опознавательных знаков. В хвост автобусу пристроились несколько легковых машин, набитых горожанами и вещами. У некоторых счастливчиков имелся личный автотранспорт. Они считали, что в общей массе уезжать безопаснее. Вскоре колонна исчезла за поворотом, выехала на Пятницкую улицу.

Андрей сглотнул, как бы ненароком смахнул соринку с глаза. Он был уверен, что поступил правильно, до одури любил свою семью, хотел, чтобы она была рядом, но только не в этом непрекращающемся кошмаре.

Окуленко зашагал с площади, испытывая противоречивые чувства.

«Ладно, что ни делается, все к лучшему, – рассудил он. – В принципе, коридор безопасный, не первый день из города уезжают люди. Украинские артиллеристы могут попугать, поохотиться за отдельными легковушками, но чтобы бомбить колонну с детьми и женщинами – это вряд ли».

БТР уверенно продвигался по узкой Пятницкой улице. Проезд здесь разрешался лишь в одном направлении, но на Правила дорожного движения все в этом городе давно уже махнули рукой. Редкий автотранспорт уступал дорогу колонне. Взгромоздилась на бордюр боевая машина десанта с людьми в камуфляже. Бойцы махали руками пассажирам автобуса, строили детям причудливые гримасы.

Минут за десять беженцы доехали до восточного блокпоста у хулиганского района Осташково. Тут город обрывался. Вдоль дороги тянулось заброшенное агрохозяйство с пустыми амбарами и никому не нужными силосными башнями. Лесов практически не было до самых Никодимовых болот. Местность простреливалась насквозь. Но именно этот участок отдельным соглашением к перемирию был определен как коридор для вывоза беженцев и доставки гуманитарных грузов.

На посту колонне пришлось остановиться. Хмурые ополченцы проверили документы у водителей, осмотрели салоны автобуса и легковушек.

– Ближайшие три версты гоните на максимальной скорости, не отставайте от бронетранспортера, – посоветовал командир поста водителю автобуса. – А дальше вас прикроют лес и Назарово. Там вы выйдете из зоны досягаемости укроповской артиллерии. Они обычно не бьют по мирным, но шут их знает. Не искушайте эту мразь.

– Парень, да я в курсе, – сказал водитель. – Через день мотаюсь по этому маршруту, наизусть знаю все особенности дороги.

– Смотри. – Ополченец пожал плечами. – Мое дело предупредить.

Колонна бодрой рысью понеслась через поле. БТР уверенно разгонялся. Автобус подпрыгивал на ухабах, пассажиры возмущались. Меры предосторожности были необходимы, хотя никто и не верил, что может произойти что-то страшное.