Примечание. Эту мистическую историю в Гренландии рассказывают по-разному. По всей видимости, она происходит от некоей исторической легенды, основанной на всеобщей вере в то, что тюлени, если их преследуют и убивают в слишком больших количествах, могут мстить людям в образе умиариаков – т. е. вооруженных людей в лодке, сделанной из единого куска льда. В одной из версий сказки обитателей внутренних земель, о которых в ней говорится, называют эркилеками, в другой – «людьми, которые мигают вдоль». Такое описание сильно напоминает название одного из индейских племен (лучо, или косоглазые); это племя и до сего дня остается одним из самых враждебных эскимосам. Говорят, что при помощи определенных движений глаз они способны сделать себя неуязвимыми для стрел врагов.

(Эта сказка в основном взята из единственной записи; тем не менее ее хорошо знают по всей Гренландии. В ней можно обнаружить слабые следы индейских сказаний о Гайавате.)

Рассказывают, что Гивиок потерял жену и собирался уже в отчаянии покинуть своего ребенка и место, где она была похоронена. Он дождался только, пока мальчик заснет, и осторожно спустился с лавки на пол; но ребенок заплакал, и он снова лег рядом с ним. В другой раз он был совсем готов и даже нагнулся, чтобы выйти из дома, но вместо этого вернулся, не в состоянии покинуть сына. Однажды малыш возбужденно влетел в комнату со словами: «Там, снаружи, идет мама с каким-то незнакомцем». Гивиок ответил: «Твоей мамы здесь нет; она лежит вот там, под большими камнями»[16]. Но малыш настаивал, говоря: «Ну посмотри сам!» Гивиок выглянул в окно и действительно увидел свою жену в объятиях другого мужчины. Он пришел в страшную ярость, выбежал из дома, убил обоих и уложил их одного на другого в каменную могилу. После этого отец и сын легли спать; однако, пока мальчик спал, отец выполнил наконец свое намерение и сбежал. На этот раз, проходя в дверь, он не обратил внимания на крики мальчика, сел в каяк и поспешил прочь. Он греб все дальше и дальше в бурное море; один раз наткнулся на водоворот и чуть не утонул в нем. Все же ему удалось как-то остаться в живых. Затем он оказался среди отвратительных морских вшей. Сперва он пытался удержать их на расстоянии, отбиваясь шестом, но шест вскоре был ими съеден. Затем он бросил им свои рукавицы из тюленьей кожи; увидев, что и они продержались немногим дольше, он догадался надеть на лопасти своего весла пару старых рукавиц, чтобы звери не съели его весло раньше, чем он успеет ускользнуть от них; и так ему удалось миновать стаю. Он продолжил путь и вскоре увидел длинную черную линию; он подплыл ближе и понял, что это морские водоросли, да такие плотные, что он вышел из каяка, лег отдохнуть и заснул на них. Проснувшись, он принялся проталкивать себя и свой каяк руками и так продвигаться сквозь водоросли. Он продолжал грести, пока не заметил впереди два айсберга и узкий проход между ними; он заметил еще, что проход этот то открывается, то закрывается вновь. Он попытался обогнуть айсберги и таким образом миновать их, но они все время оказывались впереди; и в конце концов он решился войти в проход между ними. Он быстро и решительно греб вперед, и едва успел миновать проход, как ледяные горы вновь сомкнулись, поцарапав задний конец его каяка. Наконец он разглядел вдали что-то темное и вскоре после этого приплыл к земле, которая огромной протяженной массой нависла над ним. Тогда Гивиок подумал: «Если эта земля необитаема, то я наверняка найду здесь голую скалу»[17]; и вскоре он действительно отыскал такую скалу. Вскоре после этого он обнаружил дом по дыму из отверстия дымохода и быстро понял, что внутри готовят еду. Он направился прямо к дому, опрокинул дымоход и спрятался неподалеку. Тут же из дома выбежала женщина и со словами «Неужели кто-то опрокинул его?» привела дымоход в порядок; заметив тем временем Гивиока, она быстро вошла в дом, но так же быстро вернулась и сказала ему: «Тебя приглашают войти». Он вошел и увидел отвратительную старую каргу, лежащую под одеялом; старуха велела дочери пойти и принести ягод; та выбежала прочь и скоро вернулась с огромной миской ягод, щедро сдобренных жиром. Гивиок начал есть; он заметил: «Они и правда очень вкусны!» – а Усорсак (так звали старую каргу) ответила: «Ничего удивительного; жир-то в них от молоденького парнишки». Гивиок, однако, возразил на это: «Фи! Ничего подобного я не смог бы есть»; наклонившись вперед, он заметил под лавкой множество человеческих голов, выставленных в ряд; а когда старуха немного приоткрыла одеяло и повернулась к нему спиной, он заметил, как сразу позади нее что-то блеснуло. Когда все они собирались лечь спать, Гивиок сказал: «Мне нужно ненадолго выйти наружу». Сказав так, он так и сделал и вскоре отыскал плоский камень, чтобы прикрыть себе грудь; он вернулся в дом и улегся на лавке под окном. Только он успел притвориться спящим, как услышал слова дочери: «Вот теперь он крепко заснул», и в то же мгновение старая карга спрыгнула со своего места на главной лавке; но он зашевелился, как будто заснул еще не до конца, и она осторожно вернулась обратно. Когда он снова затих и перевернулся на спину, подставляя грудь, дочь вновь сказала: «Теперь-то он наверняка спит»; и снова ее мать слезла с лавки – еще быстрее, чем в первый раз, – запрыгнула туда, где лежал он, и уселась всей тяжестью ему на грудь; она громко вскрикнула: «Вот это да!» – но тут же скатилась вниз. «Какая жалость! – воскликнула ее дочь. – Усорсак сломала себе хвост, а она так чудесно кормила всех нас с его помощью!» (т. е. убивала людей при помощи своего хвоста). Тогда Гивиок поднялся с лавки, уронил камень и выбежал из дома, а дочь кричала ему вслед: «Ты негодяй! С каким удовольствием попробовала бы я твои мягкие щечки!»; он, однако, уже запрыгнул в каяк, едва не опрокинув его. Но тут же поднялся вновь и воскликнул: «Стоит, пожалуй, проткнуть ее гарпуном!» Сказав так, он убил ее на месте.

После этого он продолжил свой путь и через некоторое время вновь приплыл к голой скале. Неподалеку от скалы он вышел на землю и, как в первый раз, направился к ближайшему дому. Там он, тоже как в первый раз, опрокинул дымоход, а сам спрятался. Снова из дома показалась женщина; когда она вернулась в дом, он услышал, как внутри гадали, отчего опрокинулся дымоход, – ведь ветра не было. Когда она вновь появилась снаружи, Гивиок вышел из укрытия, и его пригласили в дом. Он шагнул через порог и увидел, что все стены в доме сплошь завешаны охотничьими пузырями. В этом доме тоже обитали мать с дочерью. Мать заговорила: «Скоро начнется прилив; плохо, что у нас нет никого, кто мог бы вытащить на берег нашу добычу, после того как мы загарпунили рыбу и прикрепили к ней пузыри». Гивиок ответил на это: «У меня неподалеку есть каяк; я только что приплыл от дурных женщин вон там и убил их обеих». – «Тогда спасибо тебе! – воскликнули мать и дочь. – В нашем доме тоже были мужчины, но эти чудовища умертвили их всех; а теперь тебе лучше остаться здесь с нами». Гивиок сразу же согласился, и они сказали: «Завтра будет низкая вода; когда ты услышишь страшный рев, поторопись вернуться назад: так начинается прилив, и в это время ты должен быть на берегу». После этого они легли спать. Гивиок крепко спал, когда рев воды неожиданно разбудил его и он увидел, как дочь выскользнула из дома. Он поспешил к морю; но когда прибежал, то оказалось, что женщины успели уже наловить палтуса и рыбины теперь лежали высоко на сухом берегу. Он успел только прикончить несколько оставшихся рыбин, как снова послышался рев прибывающей воды; через него покатились громадные волны, и ему еле удалось выбраться на берег. Рыба, которую они успели загарпунить, благодаря пузырям осталась плавать на поверхности, но ее стало сносить к противоположному берегу. Гивиок, однако, сел в каяк и притащил ее обратно, за что женщины были ему очень благодарны; и какое-то время он жил с ними. Затем его начали преследовать воспоминания о сыне, и он сказал себе: «Бедный мой маленький сынок! Как жалобно он плакал, когда я уходил! Как тяжело было это слышать! Я непременно должен поехать повидаться с ним».