этом стрёмном месте. С крашеными в розовый волосами псевдославянские узоры на льняной ткани смотрелись крайне странно.

На нас с Кабаном девушка не обратила никакого внимания: сразу бросилась за носилками, на которых Славика несли в ближайшую избу.

— Охренеть! Она!

— Точно! Пошли-ка, Боря, разберёмся.

И мы с Кабаном пошли.

Ещё до порога избы на ум пришла новая смущающая деталь. Учитывая внешний вид Кабана, я ожидал, что местные отнесутся к нему… по меньшей мере, настороженно. Вроде бы в их глазах это должен быть злобный сатанист или вроде того. Однако стрёмные жители стрёмной деревеньки не выказывали негатива, даже напротив: казалось, будто Кабану тут все рады.

Похоже, всех нас узнали.

Так это и правда они? «Поехавшие из-за речки»? Вместе с которыми мы, если верить покойному Кузьмичу, одной из своих девушек отрезали голову?

Головы Алины и Вики определённо остались на своих местах. Так что вариант был только один, и казалось бы — это должно беспокоить Кабана, но… как-то не очень. Или он просто не сложил два плюс два?

Немного подумав, решил пока не делиться с ним соображениями. Пригнувшись, чтобы не стукнуться об низкий дверной косяк, я шагнул внутрь избы. За дверью — обычные сени, но вот дальше мне… не понравилось.

Я-то не воспринял слова старика про современную палату всерьёз: подумал, что ему анальгин и медицинский спирт — верх прогресса. Однако ничего подобного. Внутри изба действительно выглядела лучше любой московской больницы: пожалуй, как немецкая, в каковой я однажды лежал. Или как самый пафосный коммерческий медцентр — где палата дороже гостиничного номера.

Идеальный наливной пол, новенькая плитка на стенах, яркие галогеновые лампы. Аккуратные шкафчики с пузырьками и ампулами на любой вкус, навороченные кровати с электронным управлением, стойки для капельниц из блестящей нержавейки, накрытые полотенцами столики для инструментов. Куча мудрёных приборов, мигающих и пищащих. Назначение всех этих штук мне было абсолютно непонятно, но девчонки с халатах и медицинских масках управлялись с ними уверенно.

Я глядел на всё это, разинув рот. Старик заметил моё удивление.

— Говорю, сынку: усё есть! Хвала губернатору: пособил, благословил!

Мне захотелось выпить. Я даже покосился на бутыли со спиртом… Странно. Всё это очень-очень странно. Тут уж впору действительно задуматься о какой-то мистике, вспомнив одну книжку Филипа Дика, но… дело даже не в моём рациональном, скептическом взгляде на мир. Просто версия о гибели всех нас в автокатастрофе никоим образом не вязалась со смертью Алины от травы.

Второй-то раз не умирают, логично?

Славика уложили на койку. Медсёстры принялись избавлять его от одежды, ловко орудуя ножницами. Вика склонилась над любимым, гладила его по голове.

— Не бойся, Слава… всё будет хорошо. Они тебе помогут. Они о тебе позаботятся. Я рядом…

Судя по лицу Славика, нежные слова подруги не очень успокоили. Он явно осознавал все те странности, которые и мне были очевидны. А в какой-то момент побледнел пуще прежнего. Ещё что-то заметил или понял?

Блядь, полное безумие. Вспомнился старый фильм с Майклом Дугласом, как он назывался? «Игра» или «Игры», не помню. Может, происходит нечто подобное? Масштабный розыгрыш? И это бы объяснило, почему так спокоен Кабан… всегда был приколистом. Кстати, трупов тех двоих я не видел, так что…

Нет, тоже бред. Всё опять упиралось в Алину, мёртвую совершенно по-настоящему, в этом как раз не возникало сомнений. А со Славиком пранк зашёл слишком далеко. Да и потом, целую деревню ради розыгрыша отстроить? Населить такими аутентичными долбославами?

Я бы ещё поверил, что Кабан по приколу накачал нас какой-то невиданной питерской дурью и отвёз в другое место, окей. Но всё прочее…

И кстати, дурь-то достал Слава. Ничего не сходится.

— Боря, пошли, не будем мешаться. Потолкуем с местными снаружи. — предложил по-прежнему невозмутимый Кабан.

— Иди, я подойду скоро. Спроси там: может, Олю видели? Знают чего, мало ли.

— Спрошу.

Он вышел, а я решил тоже приободрить Славика, на которым уже начинал колдовать здоровый врач с волосатыми руками. Подошёл к койке… и сразу об этом пожалел. Стало совершенно ясно, что привело Славика в ещё более бледный вид, чем раньше.

Всё из-за Вики, конечно.

Она по-прежнему склонялась над раненым: едва закрывающие шею крашеные волосы съехали набок, обнажив кожу. На улице это было не очень заметно, но в холодном больничном свете я отчётливо увидел шрам.

Тонкий, ровный, нежно-розовый — почти в тон кожи. Он опоясывал шею Вики.

У меня в горле опять что-то шевельнулось: к счастью, блевать было уже нечем. Мозг был так же бессилен, как желудок. Ну хорошо, шрам. И что мне делать теперь с этим? Сказать Кабану? И что дальше?

Будем выяснять, кто отрезал голову Вике и каким образом она снова оказалась на месте?

Возможно, всё это не розыгрыш, а диковинные глюки. Возможно, нет никакого шрама. А люди вокруг — обычные врачи и медсёстры, вовсе не долбославы-старообрядцы из скита. Здесь самая обыкновенная больница, а всякая хрень мне просто мерещится.

Если так — есть шанс, что я не поехал кукухой окончательно. Рано или поздно отпустит. Что за таблетка-то была? Чем с неё сняться? Или дело не в таблетке?

Я прижал ладони к вискам, сдавил голову изо всех сил: надеялся, что это поможет хотя бы немного сосредоточиться. Вика ворковала со Славой, врач раздавал указания ассистенткам. Сейчас, вроде как, будут вытаскивать из моего друга дробь. И то хорошо. Кто бы мне помог…

От всех этих мыслей отвлёк шум на улице. Кто-то ругался. Женский голос. Так что я, конечно, поспешил наружу.

— Мудак!.. Ничего не помнишь, значит? Поехавший!..

Оля была жива и вроде бы невредима, но после сюрприза на шее Вики я не обрадовался этому раньше времени. Она колотила маленькими кулачками по могучей груди Кабана, пытающегося девушку успокоить. Странные люди в белом не приближались: смотрели со стороны, о чём-то перешёптывались.

— Боря! — Кабан явно обрадовался моему появлению. — Хоть ты ей объясни!

— Что объяснить?

— Что мы нихуя не помним!

Оля заверещала и влепила Кабану пощёчину, едва дотянувшись.

— Оля, мы правда не помним. Ты помнишь, выходит? Объясни!

Сам по себе факт, что Оля с нами, был отраден — но куда важнее, что появился шанс хоть отчасти разобраться в ситуации. Фотографии из моего «Айфона» этому помочь не могли: они только пуще всё путали и сильно пугали.

Олю оттащили от Кабана, и она в