Клара. Очень мы знали, что ты ввалишься сегодня!

XI

Элеонский (в шапке). Ну, мамзель, ничего я не привез.

Клара. Как так?

Элеонский. Никакого Кнопа нет, во-первых… А! Господин Кленин! Нашли-таки путь к Кларе Ивановне…

Кленин. Нельзя ли меня уволить, господин Элеонский, от ваших острот!

Элеонский. С великим удовольствием, это дело партикулярное, до меня не относящееся. (Кларе.) Подвез меня извозчик к магазину, спросил я у немца портсигары, выложили предо мной целую дюжину. С лошадиной, говорю, мордой. С мордой, говорят, нет! Я ни одного не выбрал! Вкусу у меня не имеется.

Клара. Дурак какой!

Элеонский. Заполучи ассигнацию и покупай сама! Продолжайте беседу, государи мои, я не мешаю вам.

Клара. Ты что это, Элеонский, болтаешь, как старая баба. Этот вот чадушка ввалился ко мне, и ну меня доезжать: и сговорились-то мы над ним издеваться, и уж чего-чего он тут не насказал!.. Экие вы, сочинители, дрянной народ! Сейчас пошел хвалиться! А я и слухом не слыхала, что он здесь, в Питере. Я бы в Москву укатила, чтобы он только не приставал.

Кленин. Молчи! Я знать не хочу, стакнулась ты или нет с этим господином, но я не позволю тебе осквернять чувство, которое я убил в тебя, жалкая женщина.

Элеонский. Вот фраза-то! Угодники!

Кленин. Да, жалкая! Если бы на другую кто-нибудь потратил столько жертв, забот, дум, всего – всего, что только человек способен отдать женщине, она сохранила бы, по крайней мере, что-нибудь человеческое, добрую память, хоть искру, хоть проблеск чувства! Ничего в тебе нет! Все ты затопила в разврате.

Клара. Ха, ха, ха!.. Батюшки мои! Слышишь ты или нет, Элеонский? Вот благодетель-то выискался, скажите на милость! Подумаешь, он меня озолотил с ног до головы! Осчастливил на веки вечные! Что ты за меня именье, что ли, записал или ломбардный билет мне подарил! Да я от тебя, кроме кисейных да ситцевых платьев, ничего больше не видала, вспомни хорошенько, коли у тебя хмелем памяти не отшибло! Заботы, говоришь! Скажите, пожалуйста! Ты послушай-ка, Элеонский, как он надо мной мудрил! Учителя мне нанял, арифметике меня учить, фортепьяны поставил, к мадаме я ходила гаммы играть, и никакого у меня к этому ни желания, ни охоты не было. А по вечерам, сунет книжку: читай ему стихи вслух да учи наизусть, как девчонка в училище. Нечем учителям-то платить, обшил бы меня хорошенько, а то сплошь да рядом в худых башмаках шлепала! Вот его заботы! А туда же, куражится!

Кленин. Презренная тварь! (Кидается к ней.)

Клара. Элеонский, выгони его!

Элеонский (схватывает Кленина за руку). Идеалист, драться захотели? Женщину бить?! Некрасиво!

Клара. Гони его!.. Гони, он с пьяных-то глаз прибьет!.. (Убегает.)

XII

Элеонский (отпуская руку). Вот как, господин Кленин! Недурен пейзажик!

Кленин. Что вам угодно, милостивый государь? Судить, что ли, вы пришли нас с ней? Оттого, что вы теперь ее любовник, вы воображаете, что я вам позволю врываться в мой внутренний мир?.. (Вне себя.) Никогда-с! Слышите ли, никогда-с!

Элеонский. Тише, барин, если будете так орать, я вас в самом деле спущу!.. Что вы, с цепи, что ли, сорвались: я такой же любовник этой женщины, как и всякий другой, да вы-то хороши! Поэт, гуманист! Пришел карать падшую женщину, а она его отделала, как шута горохового!

Кленин. Вы защищаете эту презренную тварь! Прекрасно, господин реалист! Освящайте проституцию! Этого еще не доставало!

Элеонский. Презренная тварь! Проституция! Вы думаете, что эта самая Клара презреннее нас с вами? Мы-то что делаем: стихи и прозу поставляем за деньги, по пяти копеек за строку, по пятидесяти рублей за лист! Постыдитесь, господин Кленин, выкраивать бессмысленные слова! Проповедуйте мораль, да не так, чтобы курам на смех было!

Кленин. Вы не смеете мешаться в мое кровное дело! Я знаю, что я вложил в любовь к этой женщине.

Элеонский. Тем постыднее для вас.

Кленин. Постыднее?

Элеонский. Вы слышали этот здоровый смех над вашими барскими затеями! Ох, идеалисты!.. Так вас и нужно школить!.. Посмотрите, какой пустяковиной проникнуты все ваши идеалы! Бабу нужно было приучить работать, а они музыке ее просвещают, стихам, хорошим манерам! Кто же виноват-то, господин Кленин, что из вашего развивания вышел такой вот экземпляр? Она, что ли?.. Вы, вы одни и бездельный ваш идеализм! Для кого вы ее готовили? Для собственного услаждения! И ни для чего больше! А не удалось, кричите: презренная тварь! Вот вам прямое доказательство бессилия ваших затей, порыва и всякой ерунды! Уж если не могли направить одну бабенку, так куда же вам общество спасать! Жалкий народ! Верят, что из черного по-щучьему велению выйдет белое!

Кленин. Да, мы верим и презираем вас, лжеучители!

XIII

Клара (показывается). Унялся, что ли, или нет? Элеонский, что ж ты его не спустишь?

Элеонский. Уйдет и сам.

Клара (подходит ближе). Я теперь вижу, зачем ты пришел, чадушко. Тебе, видно, жутко пришлось, так ты хочешь меня к себе перетащить, да на мои денежки пьянствовать, так вот что – съешь!.. (Делает ему фигу и убегает.)

Кленин. Как!! (Кидается за ней и вдруг останавливается неподвижно.) Побит! Безумец, безумец! (Со слезами.) Вот чего дождался?! (Опускается на кресло.)

Элеонский (пристально смотрит на него). Да, это сильненько! (Подходит.) Полноте, Кленин, не унижайтесь, вы не дитя, вы видите, что с такими женщинами не рассуждают.

Кленин (повторяет). На мои денежки пьянствовать!

Элеонский. Мне вас жалко. Я виноват перед вами… Бросьте, идемте отсюда!

Кленин (вскакивает). Что-с! Жалость! Этого еще не доставало! Прочь от меня! Не хочу я вашей фарисейской жалости!.. Я стерплю ругательство от подлой твари, но я задохнусь от вашего сатанинского великодушия… Насладились позором идеалиста?! Подите, трубите по всем кружкам! Но знайте, что мы не отдадим сотой доли такого позора за ваш бесчувственный покой!..

Убегает. Элеонский смотрит ему вслед.

Акт IV

Сцена 1

ДЕЙСТВУЮЩИЕ:

Квасова.

Страндина.

Элеонский.

Действие в квартире Квасовой. Тесная комната. Прямо входная дверь. Налево лесенка в антресоли. При поднятии занавеса на сцене темно.

I

Квасова и Страндина входят.

Квасова (ощупывает свечу на столе). Экой холод… Куда это спички делись… (Зажигает.) Хоть бы снег поскорее выпал… Ты не устала, Стран-дина?

Страндина. Как не устать, целый день спины