Теперь уже всем плевать на меня. Я уверена, брат или кто-то другой больше не будут за мной следить, просить деньги. Изначально их план был подставить майора, и мне горько осознавать, что они достигли своей цели. 

— Блин, Алиса! — Вера уводит меня в спальню. — У тебя пять минут! — приказывает и, поцеловав меня в щеку, выходит из комнаты.

Никак не могу застегнуть пуговицы рубашки. Пальцы дрожат, не слушаются. Собираю волосы в небрежный хвост и снова смотрю на себя в зеркало. Замученная такая. Обиженная. Сломанная.

А ещё — беременная.

— Я готова.

— Отлично! Поехали!

Всю дорогу Вера молчит. Она не спрашивает ничего, будто понимает, что я пытаюсь взять себя в руки и собраться мыслями. Но чем ближе мы подъезжаем к ресторану, тем чаще бьётся мое сердце, готовое выскочить из груди.

Никогда в жизни не чувствовала себя так устало. Раздавлено.

Вера паркует свой автомобиль, но я не решаюсь выйти наружу. Сижу и смотрю на дверь ресторана и жду… Но чего? Понятия не имею…

— Вер… — начинаю разговор, но при этом не отвожу взгляда от входной двери заведения. — Если он вдруг пошлёт меня, поможешь найти мне работу?

— Так. А ну прекрати эти разговоры! Тимофей тебя к себе увезёт, я так думаю. Вот там поговорите, и вся эта недосказанность…

— Вер, — перебиваю её. — Можешь или нет? Только не у вас там, а где-то в другом месте.

— Ты зря паришься. Себя накручиваешь… — глубоко выдыхает она. — А насчёт работы… Не думаю, что Артём будет рад, но я постараюсь. Позвоню Диме. Жаль, Лики с Вадимом нет в стране — они бы точно помогли. Да и Дима поможет, но… Чёрт, они с Артёмом до сих пор враждуют.

— Нет, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Ой, Алис, замолчи, я тебя умоляю! — она закатывает глаза. — Ладно. Поговорим об этом позже. Если он тебя пошлёт, как ты выразилась. Приехали.

Сердце стучит как сумасшедшее. Огромная машина Тима останавливается у ресторана. Пару минут он задерживается, не выходит из автомобиля, а как только я вижу, наконец, его лицо, слезы начинают течь из глаз ручьем. 

Господи… 

Он будто постарел. Стильная щетина отросла, превратилась в бороду. Он не брился эти несколько недель, которые мы прожили отдельно. Одежда мятая, волосы растрёпанные. Сердце болит нестерпимо. 

Мне безумно хочется выскочить из машины и бежать к нему. Обнять. Поцеловать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сказать, что я безумно люблю его! Прямо там — посреди незнакомых людей прокричать, что я ни в чём не виновата. Что не имею никакого дела к той подставе. Ну то есть, я замешана случайно! Я не знала, какие планы они строят!

Но все мои желания превращаются в тугой узел и комом застревают в горле. Потому что рядом с его танком останавливается другой автомобиль. Красный. Женский. А главное… Из него выходит та девушка, которая приходила к нему домой. Татьяна, кажется.

Она приближается к Тимофею вплотную. Смотрит в глаза снизу вверх и они что-то бурно обсуждают. А потом… Потом он заправляет длинную прядь ей за ухо, проводит рукой по щеке и, наклонившись, что-то шепчет на ухо.

— Вот же идиот! Придурок! — Вера чуть ли не кричит. Тянется к ручке двери, но я её останавливаю.

— Прекрати, — шепчу, не в силах дальше смотреть на них. 

Потому что со стороны они кажутся безумно влюбленной парой, и это убивает меня ещё сильнее. Лучше получить удар ножом прямо в сердце и потерять эту долбаную жизнь прямо здесь, но не видеть эту картину.

Но… Тимофей меня добивает. Он притягивает девушку к себе и… целует в губы. Я же… Я просто задыхаюсь от ревности и от того, что этот мужчина больше не мой. Не мой, черт побери!

Господи… Зачем ты со мной так?! За что?! 

Глава 12

Тимофей

Ни хрена не соображаю. Будто всё стерли, будто потерял память.

Чертов подполковник раздражает невыносимо! Хочется перевернуть этот долбаный стол, а напоследок врезать пару раз кулаком в морду, под челюсть, чтобы без зубов остался! Чтобы не мог бросать в мою сторону издевательские насмешки. Сукин сын!

Чую, что-то не так с ним. Последнее время он вел себя странно, но я не придавал значения. А зря! Очень зря!

Сказать, что я не живу — ничего не сказать.

Я, сука, взрослый мужик, но чувствую себя ребенком. Брошенным на улице. Бездомным. Одиноким, мля, мальчишкой.

— Откуда банда Ворона узнала об операции в заброшенном кинотеатре? Информация была у нескольких человек, в том числе и у тебя.

Чувствую, вопрос с подвохом. Прищуриваясь, неотрывно смотрю на мужика лет пятидесяти. Когда-то были у нас нормальные отношения. Потом… Не люблю я мужчин, смахивающие на баб.

— Понятия не имею.

— А твоя баба всё знала! — восклицает моментально, втыкая в сердце нож, пронзая насквозь.

Алиса… Лисичка… Девочка моя… Что же ты наделала?

— Она ни хрена не знала!

— Головой отвечаешь за продажную?!

— Отвечаю, твою мать! ОНА. ТУТ. НИ ПРИ ЧЁМ!

— Охренеть! — откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди, хохочет во весь голос.

Знаю — Алиса чиста. Ее ошибка — звонить с моего телефона, когда есть свой, — поставила под удар меня. Мою работу. Поставила под удар всё, что нас связывало. А потом она просто промолчала. Хоть и был шанс все рассказать, прежде чем ложиться со мной в постель!

— С ее телефона Воронову были посланы все адреса, где мы планировали вывести их на чистую воду.

Не могу понять… Снова торможу. Ну как?.. Как так?! Она ничего не знала! Я не рассказывал, и дома по телефону не говорил на эту тему. Только пара сообщений есть, которые я послал Захарову. И то, в основном, шифрованные. Ну не могла она, нет.

— Ты гонишь, Савин. Она…

— Я тебе предлагал. Разве нет? — усмехаясь, перебивает меня. — Отдать дело питерским пацанам. А ты, упертый баран, всегда отказывал. Оно стоило того?

Теперь усмехаюсь я:

— Что ты хочешь этим доказать, Слава? — встаю, опираюсь ладонями на стол и наклоняюсь к нему. — Я считал себя нормальным мужиком. Чистым. Справедливым. Но…

Продолжать не вижу смысла. Он краснеет на глазах. Вены на шее вздуваются.

— Я как-то