– Вы сами будете допрашивать женщину?

– Нет! Затребую переводчика из штаба командования.

– Она не говорит по-английски.

– Я говорю по-иракски, как и по-персидски, хоть на фарси, хоть на дари. Идем.

Фостер прошел в первую от входа комнату. Говард же поднял по тревоге весь личный состав, который за считаные секунды занял круговую оборону в развалинах.

Полковник, войдя в комнату, увидел женщину в длинном черном платье, из-под которого были видны штаны и кожаные сандалии, в таком же черном платке и покрывале, прикрывающем лицо. Она испуганно забилась в угол, увидев полковника с пистолетом в руке.

Фостер указал ей на лавку и велел:

– Сядь!

Женщина подчинилась.

– Открой лицо!

– Но…

Полковник повысил голос:

– Я же сказал, открой лицо! Или мне раздеть тебя догола?

Женщина повиновалась.

– А ты ничего, хороша. Можно сказать, красавица Востока.

– Вы знаете наш язык?

– Я много чего знаю. Мне не известно лишь одно. Какого черта ты здесь делаешь ночью?

– Это долгая история.

– Имя?

– Заха.

– Заха, – повторил Фостер. – Кто послал тебя сюда? Кто-то из полевых командиров?

– Нет, вы заблуждаетесь. Меня никто не посылал. Я шла своей дорогой, пока меня не задержал военный и не привел сюда.

– Откуда и куда ты шла, Заха? Предупреждаю, мне надо говорить только правду.

– Да, конечно, господин. Муж бросил меня, забрал детей и уехал к своим родственникам в Эль-Маджер. Это поселок на границе с Кувейтом и Саудовской Аравией. Оставаться одна в доме в Багдаде я не могла. Меня забрал бы к себе другой мужчина, и я решила перебраться к родителям в Шатру. Это недалеко отсюда. До Амара доехала на автобусе, дальше шла пешком. Эрдуз выбрала потому, что здесь можно пройти, не встречая людей. Оказывается, я ошиблась.

Полковник посмотрел в черные глаза женщины и продолжил допрос:

– Так почему же, красавица, муж бросил тебя? Отнял детей? Ведь ты еще молода. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– А детей сколько?

– Трое. Младшему сыну полтора года.

– Так почему муж бросил тебя?

– Видно, он решил завести другую семью, взять в жены девочку лет пятнадцати.

– А может, ты была плохой женой? Крутила задницей перед чужими мужчинами? Изменяла мужу?

– За это меня убили бы.

– Так твой муж и убил тебя. Кто ты теперь? Кому нужна? Родители, и те отвернутся. Разве не так?

– Наверное, так, но что мне было делать?

– Любить своего мужа.

– Я любила, как уж могла.

– Плохо, значит, любила.

– Что вы сделаете со мной? Прошу, отпустите, я хочу к родителям. Мне и так очень плохо.

– Сиди пока здесь.

– Мне в туалет надо.

– До того испугалась? – усмехнулся Фостер. – Можешь сходить прямо здесь, в углу.

– Дайте мне выйти на улицу, здесь я не смогу.

Полковник повернулся и выкрикнул в коридор:

– Эй! Кто рядом?

Ему ответил молодой голос:

– Рядовой Флорес, сэр!

– Ко мне!

– Есть!

Боец второй штурмовой группы вошел в комнату.

– Я, сэр!

Фостер указал на женщину.

– Выведи ее на улицу, да глаз не спускай.

– Не понял, сэр. Женщина должна находиться наверху?

– Она желает сходить в туалет. Вот ты и проводишь ее, а потом вернешь обратно.

– А как же не спускать глаз? Она же при мне не будет…

– Ты не понял? Смотри, чтобы не улизнула. Дикари – народ шустрый. Сбежит, до конца службы искать ее будешь!

– Понял, сэр!

– Выполняй.

Рядовой толкнул стволом штурмовой винтовки в грудь Захи.

– Пошла на выход без выкрутасов! Иначе пристрелю как паршивую собаку.

Заха не поняла слов солдата, но по жестам догадалась, чего тот от нее требует. Она встала, закрыла лицо платком и пошла на выход.

В комнату вошел командир первой штурмовой группы первый лейтенант Майкл Киллен и спросил:

– Сэр, как долго держать бойцов на позиции?

Полковник приказал:

– Оставьте часовых, всем прочим отбой. Похоже, дикарка оказалась здесь случайно.

– Черт ее по ночам носит. Вообще-то, это у иракцев не принято.

– Не только у иракцев. Приказ ясен?

– Так точно. А она, эта дикарка, ничего, сэр! Бывают и среди них красивые бабенки.

– Свободен.

Киллен ушел, и в комнате тут же появился командир отряда.

– Что будем делать с женщиной, Шон? Отпускать ее нельзя.

– Что делать? А отдадим-ка ее парням из разведки. Дэнни Дежор большой любитель экзотики, да и Гарри Брейдер ему под стать. Короче, Кейт, бабу бойцам. Развлекутся, труп пусть спрячут поглубже, в какой-нибудь колодец и не рядом с базой. Черт, язык не поворачивается назвать эту помойку базой. А хочешь, возьми красотку себе.

– Может, просто пристрелим? Чего ее мучить? Да и на всех все равно не хватит.

– Чего ее мучить, спрашиваешь, Кейт? А чтобы перед смертью поняла, что баба обязана быть преданной мужу и не вертеть задницей.

– Но мы не знаем, как она вела себя.

– Хорошую жену муж не бросил бы. На этом все. Парням передай, чтобы рот ей залепили. Я не желаю слышать ее вопли. Утром, ровно в семь доложишь, где захоронили тело. Все понял, Кейт?

– Понял, сэр!

Фостер подошел вплотную к майору.

– А по-моему, не все! Пожалел дикарку, да? Что же ты тогда не щадил баб и детей в Хекбаде? Не ты ли лично положил семью из семи человек в крайнем доме?

– Я выполнял приказ!

– А сейчас, по-твоему, я прошу тебя об услуге?

– Мне все ясно! Ровно в семь доложу, где похоронена баба.

– Свободен!

Майор Говард вышел. Полковник Фостер отправился в свою комнату. В подземелье похолодало. Он расстелил спальный мешок, не раздеваясь, укрылся им и вскоре заставил себя спать.

Утром майор Говард провел полковника в развалины, лежавшие особняком, за разрушенным городом. Их сопровождал сержант Дежор.

Командир отряда указал на колодец и доложил: