– Сорка?

– Или ее дочери. Подумай над этим.

– Когда я об этом думаю, мне вспоминается, что именно Сорка прокляла весь род Кэвона, его самого и всех его потомков, то есть в том числе Фина…

– Это верно. Она допустила ошибку, но это правда. И, конечно, учитывая, что он убил ее мужа, оторвал ее от детей, она бы и еще раз его прокляла. Но, что такое любовь, она знала. Понимала ее и даже отдала за нее всю свою силу и жизнь. Ты не думаешь, что она бы применила свою магию, представься такая возможность? И ее дети – аналогично?

– То есть ты хочешь сказать, что она или они наколдовали нам этот сон?

Брэнна намеренно заговорила об этом, прокручивая в памяти ночное бесчинство еще раз – в сугубо женской трактовке.

– А когда это свершилось, та же сила отправила нас назад, в прошлое. Но оказалось – слишком рано и вместе с тем слишком поздно.

– Хорошо, давай рассуждать. Явись вы раньше – и то, что происходило в той пещере, могло затянуть вас внутрь, туда, где вы не сумели бы отбиться. А явись позже – и вы не смогли бы говорить с тем стариком – потенциальным, а скорее реальным отцом Кэвона…

Айона набросилась на моток ленты, а Брэнна, затаив дыхание, боялась вымолвить слово, продолжая работать.

– Думаю, вы видели то, что вам суждено было увидеть, вот что… И думаю, нам надо найти способ увидеть больше – эта наша задача на первый шаг. Не могут же они преподнести нам все на блюдечке, так ведь? А еще я думаю – сейчас я наступлю тебе на больную мозоль, – что это должны были быть именно вы с Фином, потому что вам двоим пора наконец разобраться в своих чувствах. Не мумифицировать их, не хоронить и не делать вид, что их нет и не было.

– Мне с моими чувствами все ясно.

– Ох, Брэнна…

– Я могу любить его и мириться с тем, что его нет в моей жизни. Но теперь вижу, что у меня в голове все это было слишком путано. Я никак не могла разобраться со своими чувствами. Ты правильно говоришь, Айона. Мы увидели то, что нам было предначертано, и теперь учтем это во всех дальнейших действиях.

Она бросила взгляд на сестру и улыбнулась, после чего продолжила разливать по формочкам ароматизированный воск.

– Ты многому научилась с тех пор, как впервые вошла в эту дверь. До сих пор не забуду тот дождливый день, тебя в розовом плаще и как ты от возбуждения трещала без умолку.

– Да, научилась… Только вот кухню никак не осилю. Все эти блюда, рецепты…

– Знаешь, есть вещи, которые нам неподвластны.

Брэнна закончила делать свечи, и вдвоем с Айоной они скомпоновали полдюжины прекрасных подарочных наборов. Отправив сестру в Конг, Брэнна налила себе чаю и устроилась у камина, а Катл положил ей голову на колени.

Она смотрела в огонь, пустив мысли в свободное плавание. Затем со вздохом отставила чашку.

– Ладно. Ладно. – Она протянула ладони к огню. – Неси меня, куда ведет нас свет, сквозь дым, через огонь! И дай ответ!

В языках пламени замаячили образы, сквозь дым донеслись голоса. Брэнна позволила себе унестись к ним, отдалась их притяжению, уступила призыву, который ощутила в крови, в мышцах, во всем теле…

Когда образы сделались отчетливыми, она очутилась в комнате, где неярко горел другой огонь и мерцали свечи. Ее сестра из далекого прошлого, Брэнног, сидела на стуле и ласково пела малышу, сосущему грудь. Она подняла глаза, лицо ее озарилось, и она сказала:

– Мама?

– Нет. – Брэнна вышла на свет. – Нет, прости.

– Я думала о ней. Я видела ее, когда появился на свет мой сыночек, видела, как она смотрит, чувствовала, как она за нас молится. Только это – и потом она исчезла. Я подумала, это снова она.

– Я попросила свет перенести меня куда-нибудь… И вот я здесь. – Брэнна шагнула ближе, взглянула на энергично сосущего малыша – черные волосики, пухлые щечки, внимательные темные глазенки.

– Красивый у тебя сынок.

– Его зовут Руарк. Он так быстро родился! И когда он рождался, вспыхнул яркий свет. И в этом свете я увидела маму – как раз в ту минуту, когда Тейган помогала ему прийти в этот мир. – Она помолчала. – Не ожидала снова с тобой свидеться. Во всяком случае – не так скоро.

– Сколько у вас прошло времени?

– Шесть дней. Мы остановились в Эшфорде, и нам тут очень рады. Я еще не ходила к нашей хижине в лесу, а вот Тейган с Эймоном уже побывали. И оба видели Кэвона.

– А ты – нет?

– Я его слышу. – Покачивая малыша, она посмотрела в окно. – Он меня призывает. Так, словно ждет ответа. Когда-то он взывал к моей матери, теперь – ко мне. А тебя он тоже зовет?

– Случалось, и, думаю, позовет еще. Но пользы ему от этого не будет. А вы знаете про пещеру за рекой?

– За рекой в горах есть пещеры, мы знаем.

– Пещеру с сильной энергетикой. Место, где таится мрак.

– Нам не разрешали ходить за реку. Мать с отцом нам запрещали. О таком месте они никогда не рассказывали, но на деревенских сходах некоторые старейшины упоминали о пещере Мидора и при этом всякий раз осеняли себя знамением против тьмы.

– Мидор? – По крайней мере, подумала Брэнна, от этого имени можно отталкиваться. – А о происхождении Кэвона вам что-нибудь известно? В книге – книге Сорки – об этом ни слова.

– Она об этом никогда не говорила. Мы были детьми, сестра, а в конце уже не было времени на разговоры. А если бы знали, это бы помогло?

– Не могу сказать, но знание всегда лучше неведения. Я там была, во сне. С Фином. Финбаром Бэрком.

– Из рода эшфордских Бэрков? Нет-нет! – быстро проговорила Брэнног. – Это тот, из ваших, в котором течет кровь Кэвона. Значит, его в это место привел зов крови, а тебя – с ним заодно?

– Не знаю. И он тоже не знает. Он не Кэвон. И он не такой, как Кэвон.

Теперь Брэнног, дочь Сорки, вгляделась в огонь.

– Это говорит твое сердце, сестра, или твой разум?

– И то и другое. Он вместе с нами проливал кровь. Ты сама видела или еще увидишь в ночь Сауина. Тогда сама сделаешь выводы. Значит, Мидор, – повторила Брэнна. – Меня сюда принес свет, и, может быть, для одного этого знания. Никогда не слышала о пещере Мидора. Возможно, за столько лет она сровнялась с землей, но я знаю, как взяться за лопату и копать.

Снаружи донесся вой, и обе повернулись к высокому окну.

– Он охотится. Подкарауливает. – Брэнног крепче прижала к себе сына. – За те несколько дней, что мы здесь, в деревне уже одна девушка пропала. Он заволакивает окна тьмой, завешивает туманом. Остерегайся теней!

– Я знаю. И остерегаюсь.

– Вот, возьми. – Брэнног переложила малыша поудобнее и протянула Брэнне руку. На ладони ее лежал узкий острый кристалл, прозрачный, как вода. – Это тебе подарок. И свет.