Зато подпольные финансовые воротилы вроде Сомова ощущали почву.

Отпевая маленькими глотками коньяк, дон Роберт вглядывался в моложавое лицо Столыпина. Разве лишь под глазами тонкая сетка аккуратных морщин. Впрочем, они придавали лицу некоторое благородство.

Столыпин неожиданно заговорил о несметных запасах оружия, совершенно теперь не нужных стране. Намекнув на военных друзей Сомова, он дал понять, что на этом можно сделать большой бизнес, если наладить продажу некоторого оружия в арабские и другие конфликтные районы. Сейчас это модно, если даже на Западе пытаются сами распродавать советское оружие бывшей Восточной Германии.

Дон Роберт внимательно слушал, чуть-чуть прищурив глаза.

Сомову нужна надежная «крыша». Но почему понадобился он и его фирма? Разве нет других, более пижонистых… и, может быть, более надежных?

Столыпин словно прочитал его мысли. Он заулыбался, с ласковой миной приблизился к дону Роберту.

— Я хотел развеять некоторые сомнения. Ваш экспорт красоток великолепен. Обожаю хорошенькое дельце. К тому же лучшего прикрытия, чем девочки, в этом мире не найдешь. Как говорят, красота спасет мир. — Он смущенно кашлянул. — Тем более у вас за бугром отлаженные связи. Я понимаю, наш бизнес и сложен, и щекотлив, но ведь мы предложим и нормальную долю.

— Надо подумать, — жестко заметил дон Роберт. — Сами понимаете, надо подумать… Игорь?..

— Игорь Александрович.

— Господин Столыпин, к тому же надо кое-что и взвесить. Дело опасное и для меня новое. Девочки — спокойнее, а тут нет-нет, да и будет мучать бессонница. А я люблю спать спокойно.

— Не волнуйтесь, Роберт Архипович, все будет в ажуре… Мы удачливые люди.

— И все же я люблю спать спокойно.

Дон Роберт был великодушен и проводил Столыпина до машины. Распрощались тепло и дружески.

Оставшись наедине с Ахметом Борисовичем, дон Роберт стоял какое-то время в задумчивости.

— Что скажешь, старик?

Ахмет Борисович пожал плечами. Дон Роберт, зевнув, устало положил руку на его плечо.

— Ты прав, это предложение еще следует хорошенько обмозговать. Есть ли смысл сейчас в это ввязываться…

14

Аэробика привлекала Роберта. Она пришла с Запада и быстро завоевывала российское пространство. О ней были разного мнения. Но одно определение телеинститута из Южной Калифорнии его поразило своей дальновидностью: возможно, аэробика хороша для талии, но она слишком вредно влияет на разум и мораль; она вырабатывает у женщин пассивность и формирует их как сексуальный объект.

Роберт сразу понял смысл будущего аэробики — она быстро трансформируется в сексуальный бизнес. Он даже не ожидал, что так окажется прав.

Отгремели фанфары конкурса «Московская красавица». Маша Калинина, поцеловав перед телекамерой подарок — часики с бриллиантами фирмы «Ив Сен-Лоран», уже собиралась в ФРГ — там в русском сарафане она должна была стать «Принцессой».

Подобно девятому валу, надвигался новый суперконкурс с участием экспертов из-за океана под патронажем капитанов московской киноиндустрии…

Конкурсы, как грибы, расползались по городам. Баку, Одесса, Тбилиси и Вильнюс… Пока газеты спорили о красоте и критериях прекрасного, доморощенные менеджеры дегустировали «красавиц» весьма просто: груди, ножки, зад… Механизм был убедителен — сексуальность.

Не поняв сущности конкурсов, техника которых уже была отработана, мамаши и их дочки толпились у дверей просмотровых залов. Все мечтали блистать. Все хотели поймать свою жар-птицу…

И вот десятиклассница Синтия стала «Мисс Рига». Координатор фонда «Мисс Полония» тут же предложил ей поездку в Париж и Нью-Йорк. Но Синтия отказалась, так как в предложенных условиях Ежи Хмелевского было нечто такое, что ее шокировало, а посему она удовольствовалась турне по старинным городам Польши и приемом в клубе «Черный кот» гостиницы «Виктория», самой престижной и дорогой в Варшаве.

Тем временем все шло ближе к делу. Девушки, проклиная целомудрие, рвались к короне, уверенные в том, что за ней — шикарная жизнь…

В быту уже вырабатывались определенные нормы: к прелести юного тела нужно еще и умение ориентироваться в мужских интересах… Вовремя отдаться нужному человеку.

Теперь конкурсанток отправляли в рекламные турне. К опыту фотонатурщиц прибавлялся опыт выступлений в кабаре, где стриптиз услаждал публику. Жизнь опережала время. За стриптиз в постели платили больше и даже в долларах. Секс-десанты коммерческих фирм заполонили Европу… Деньги качали, как нефть. Бедные девушки — «красотки», обманутые конкурсами и измученные новой работой, весьма скоро становились обычными валютными или дешевыми гостиничными проститутками. Так завершился один виток процесса, начатый аэробикой…

Дон Роберт дочку любил. И Эльмира это хорошо использовала в своих целях. Он ей все прощал, а что еще надо было: главное, папочку держать в руках.

Иногда она все же выводила его из равновесия. И тогда дон Роберт мог дуться на дочку неделями.

Эти дни он был обижен на нее и, конечно, дулся. Началось все со слов, брошенных ею за обедом.

— Знаешь, па, у нас в Университете готовится конкурс на «Мисс Университета».

— Ну и что, — лениво откликнулся отец, отхлебывая суп с гренками, одно из своих любимых блюд.

— Как что! Я решила себя попробовать.

— Не разрешаю, — беззлобно, но жестко, не отрывая голову от тарелки, сказал дон Роберт.

— А где я еще могу показать свой шикарный купальник, который подарил ты, как не там? Или ты считаешь, что у меня фигура не та, мордашкой не вышла… — Эльмира так разошлась и так закипела, словно ее подхлестнул дьявол. — Можно подумать, псевдокрасавицы, которых ты отбираешь на своих конкурсах, цвет Европы… Секс-бомбы: пошире колхозный зад, покрепче груди…

— Все, разговор окончен, — решительным тоном заявил отец и, встав из-за стола, добавил: — И не вздумай на этот раз ослушаться.

Эльмира, покрывшись капельками пота, резко бросила ложку в тарелку и заплакала. Отец с безразличием вышел из столовой, хотя ему не так уж все было безразлично. Эльмира и не подозревала, что отец знал о ней больше, чем она предполагала. Однажды он случайно полез в шкаф и, не ведая, наткнулся на ее фотографии, на те самые, которые потом спрятал от греха подальше Павел. Дон Роберт, увидев все прелести эльмириных забав, на первый момент остолбенел, разглядывая дочку в столь неприглядном виде. Телка! Он хотел было разорвать их. Но, почесав переносицу, положил их на место как ни в чем не бывало.

Через день, терзаемый совестью, он опять заглянул в шкаф, но фотографии исчезли: припрятала, стерва!

Он долго думал, кому поручить это щекотливое дело. И решился наконец — адвокату Ахмету Борисовичу.

— Это же не Университет Лумумбы — это дом терпимости! И неудивительно, — заметил, жалуясь, дон Роберт, исподлобья взглядывая на все понимающего адвоката. — Узнай, что и как, что у них там за малина?

Ахмет Борисович внимательно и терпеливо