И я не ошиблась.

— Мы, конечно, можем закрыть глаза на случившееся, но Яне придётся извиниться перед Инессой Максимовной, а также, вам придётся помочь нам с ремонтом спортзала. Вы ведь у нас великий строитель, вон как город расцвёл, благодаря вам, — директриса доброжелательно улыбнулась Варламову, а тот лишь продолжая лениво сидеть на стуле, наблюдал за двумя змеями, что смеют называть себя учителями.

— Я не буду извиняться перед ней! — Яна, наконец, подала голос.

Вся в отца. Такая же гордая…

— Помолчи, — неприязненно шикнула на неё Инесса, а у меня окончательно сдали нервы.

— Что вы себе позволяете?! Это что такое происходит?! — я резко поднялась со стула и оперевшись руками о стол директрисы, склонилась к ней. — Во-первых, скажите своей, так называемой учительнице, чтобы она не смела разговаривать с моим ребёнком в подобном тоне! Во-вторых… Вы хоть знаете, какой вам светит срок за вымогательство?!

Варламов осторожно взял меня на руку, легонько дернул на себя и так же осторожно усадил обратно на стул. Я очень хорошо знала эту ленивую, почти сонную реакцию. Он злился, но тщательно это скрывал.

Выдохнув, предоставила Славе самому решать этот вопрос, но от осознания того, как обращаются в школе с детьми меня начало колотить. Чему могут научить такие педагоги?! Особенно эта… Инесса Максимовна. Вульгарная и невоспитанная дрянь. Да её саму нужно учить манерам.

— Значит так, — после продолжительной паузы, Варламов, наконец, заговорил. — Для начала мы разберёмся с тем, почему моя дочь подожгла стул. Ведь она сделала это не просто так. Разберёмся также и с оценками. Затем, мы заберём своих детей из вашей шарашкиной конторки и переведём их в другую школу. А я позабочусь о том, чтобы здесь прошла проверка и в первую очередь пусть проверят ваши доходы.

Медленно выдохнула расслабилась. Ну наконец-то. Хоть в этом я могу положиться на него.

Домой ехали в полной тишине, угнетающей и тяжёлой. Отвернувшись к окну, я смотрела на пробегающие здания с яркими вывесками и тихо плакала от тяжести обид и застывших надежд, что лежали на сердце камнем и давили, давили…

В последнее время столько всего навалилось, что я даже не заметила, как у моей дочери появились неприятности, что уж говорить об их устранении. Мы с Варламовым бросились друг от друга в разные стороны, оставив своих детей на попечение абсолютно чужих им людей, которым в принципе наплевать на них.

И от этого было больно.

А ещё от того, что Яна теперь не хотела даже говорить со мной. Демонстративно села на переднее пассажирское сидение, чтобы быть рядом с отцом и подальше от меня. Лишь Кирюша тихонько прижимался сбоку, обняв меня за талию. Мой маленький сынок… Он, как и я, ничего не понимал, лишь настороженно поглядывал то на Славку, то на меня.

От двухчасовых разбирательств в кабинете директрисы, в ходе которых слова дочери подтвердились полностью, раскалывалась голова и к горлу подступала тошнота.

Учитель математики действительно придиралась к Яне, всячески её принижая. Нет, на это не было какой-то особой причины. Просто моя строптивая малышка не стала прогибаться и молча сносить унижения недоучителя, а последняя, как могла, гнобила мою девочку. Подумать только! Взрослая женщина шпыняла ребёнка! Педагог!

А где в это время были родители? В «Санта Барбару» играли. Причём, ещё и перед другими детьми опозорили.

Впервые в жизни чувствовала себя такой эгоистичной дрянью. Мужик от меня, видите ли, ушёл! Да и пусть бы катился, кобелина. Не я первая, не я последняя. Каждый день кто-то от кого-то уходит, кто-то кому-то изменяет. Так нет же, я целую трагедию из этого раздула. Оставила детей и утопилась в своём горе.

На смену обиде за детей пришла злость. Колючая, ядовитая. Она захлестнула меня горячей волной и, казалось, пропитала каждую клеточку пламенем ярости. Снова ком подступил к горлу, но я быстро его проглотила и взяла Кирюшу за руку.

— Останови здесь, нам в магазин надо! — почти рявкнула на Варламова, а тот быстро глянул на меня в зеркало и аккуратно свернул на парковку супермаркета.

— Яна, Кир, идём, — скомандовала стальным тоном, чтобы дочь от обиды сейчас не встала на дыбы.

Мне срочно нужно уйти подальше от Варламова… Иначе не выдержу. Просто в лицо ему вцеплюсь. А снова устраивать скандал при детях совершенно не хотелось. Правда, сдерживалась уже с трудом.

Как всегда он решил всё сам. Сам пришёл к выводу, что детей нужно переводить в другую школу, сам всё устроил… И хоть в этом случае он поступал правильно, но тот факт, что моего мнения даже не спросил, слишком напрягал. Ведь я мать, я должна принимать участие в жизни своих детей. И то, что мы теперь не вместе, не даёт ему права вышвыривать меня на обочину, так, словно я теперь никто. Я не безмолвная тень, мать его трижды!

Всё это кипело во мне, бурлило, требовало выхода. Мне хотелось высказать ему всё, что думаю, но очень боялась реакции на это Яны и Кира. Если сын ещё хотя бы попытается меня понять, то дочь явно не настроена на примирение. Сейчас будет достаточно всего одной искорки, чтобы вспыхнуло пламя, которое не потушить.

Вышли из машины и направились к зданию, что, несомненно, понравилось сыну. Он аж в ладоши захлопал.

— Мам, а мороженку купишь?!

— Куплю, — улыбнулась Кирюше и повернулась к Яне.

Немного обалдела, когда увидела, что она идёт за руку с Варламовым. Никогда он не ездил со мной по магазинам. Да и когда ездить-то было, если его никогда не было дома. Интересно, что изменилось сейчас?

— Ян, ты мороженое будешь?

Дочь опустила взгляд вниз и сделала вид, что я разговариваю со стеной.

Замечательно просто.

— Мы сами всё купим и вызовем такси. Ты можешь ехать… По своим делам, — на этот раз обратилась к Варламову. — И реши вопрос со школой побыстрее, у них сейчас сложная программа и я не хочу, чтобы слишком отстали.

— Решу. Но в магазин и из магазина я буду возить своих детей сам, — ответил явно с намёком и прошёл с дочерью мимо. — Кирюх, ты какое мороженое будешь?

Сын отпустил мою руку и бросился вслед за отцом.

— С шоколадом и орешками хочу!

Я тихо выругалась, но снова прикусила язык. Только не при детях.

*****

Близился вечер, а Варламов всё не уходил. Мы не говорили с ним больше, хотя я довольно часто ловила на себе его тяжёлые взгляды. Смотрел с гневом, как на предательницу. Как будто это я нашла себе любовника и объявила мужу о том, что хочу расстаться.

Мерзко и подло так поступать. Ещё более гадко вмешивать в войну с бывшими своих детей, чем сейчас и занимался Варламов. Да, он всегда был заботливым и хорошим отцом. Тут его упрекнуть не в чем. Но то, что произошло у школы… Это жутко. И он даже не попытался всё объяснить Яне. Он делал вид, будто так и есть — мать предательница и гулёна. С видом оскорблённого верного супруга он делал с дочерью уроки, а меня словно не существовало.