РЕСУРСЫ И СНАБЖЕНИЕ ИМИ

Действенность, реальность имперской власти в Константинополе во многом определялись наличием в ее распоряжении достаточных ресурсов для постоянного содержания и поддержания в рабочем состоянии армии и административной машины. Прямое отношение к этому процессу имели также определенные социально-экономические и идеологические интересы. И соотношение между этими факторами и извлечением и перераспределением ресурсов определяет внутренние пределы и ограничения государственной власти. Методы, с помощью которых государство осуществляет свою власть и авторитет, варьируются вдоль шкалы между двумя крайностями. Одна из них состоит в концентрации власти в едином центре в руках правителя или группы правителей, которые способны эффективно контролировать государственные структуры в центре и регионах, а другая — в переходе части государственной власти к экономически, а то и политически независимым местным элитам или кланам (нобилитету или магнатам), при соответствующем делении прибавочного продукта, причем создается опасность ослабления и даже утраты эффективности государственного управления. Обе эти тенденции проявлялись в истории Византии, и во многом они объясняют, почему это государство развивалось так, а не иначе.

Основной заботой константинопольского правительства было сохранение территориальной целостности страны — без территории нет государства. Для этого, в свою очередь, необходимо было располагать двумя учреждениями: армией, способной защитить от внешних врагов и внутренних беспорядков, и фискальной системой, позволяющей извлечь из населения средства, необходимые для содержания армии и прочих государственных институтов. Позднеримское византийское общество представляло собой аграрное общество крестьян и сельских ремесленников, труд которых и являлся основным источником дополнительного продукта. На протяжении всей его истории в этом обществе доминировала система извлечения производимых излишков с помощью разного рода налогов и ренты. Существовали и другие источники дохода: продолжало существовать, например, рабство, однако уже в IV в. на Востоке оно играло в производстве лишь очень скромную роль, ограничиваясь в основном домашним и отчасти ремесленным производством. Сельскохозяйственные рабы в этот период все больше превращались в зависимых, но лично свободных арендаторов, и в результате этого процесса рабство, как экономическая реальность, исчезло. Плантационное рабство — некогда основная форма получения дохода — постепенно сменяется системой рент и налогов.

Существовали различные формы присвоения произведенного продукта. Крупные землевладельцы получали ренту-оброк в денежном или натуральном виде, в зависимости от договора аренды и местных экономических условий. Форма ее определялась, в частности, наличием или отсутствием в данном районе рынка, на котором производители могли продать излишки продукции. Государство получало доходы с помощью постоянно действующих налогов на землю, а также через организацию целого ряда повинностей — обслуживание лошадей и почтовых станций, добычу железной руды, текстильное производство и т. д. Аналогичным образом на местные общины возлагали строительство дорог и мостов, укреплений, содержание и постой солдат и офицеров, присланных с поручениями имперских чиновников и т. д. КIX в. государство возложило на провинциальных ремесленников такую повинность, как производство оружия и разных видов военного снаряжения. Обычным делом были дополнительные натуральные налоги «в связи с особыми обстоятельствами», взимавшиеся зерном или продовольствием. Военная служба обычно влекла за собой освобождение от дополнительных налогов и выплат, но не от государственных налогов на землю. Все поборы взимались на основе обычаев и законов и подкреплялись военной силой империи или просто угрозами и моральным давлением со стороны чиновников, представителей духовенства или частных землевладельцев. Только в последний период византийской истории, когда государство уже занимало небольшие территории на юге Балкан и Эгейских островах, внешняя торговля стала важной частью государственной экономики. Но в этот период, как уже было показано, Византия перестала быть влиятельной силой в Средиземноморье.

Накопление богатств в империи легче всего было производить в денежной форме, и государство использовало деньги повсюду, где это возможно. Но в некоторых изолированных районах, где не существовало рынка, предпочтительнее была рента натурой или услугами. Вместе с тем войска, получавшие жалованье монетой, постоянно перемещались по империи, а требования продавать армии продукты и другие товары по искусственно заниженным ценам давали государству возможность извлекать выгоду из денег и там, где не было рынка как такового. Как уже говорилось, сухопутные грузовые перевозки были очень дороги и имели смысл только для государства, которое вкладывало деньги как в медленные, так и в скоростные виды транспорта для своих собственных целей, особенно для снабжения армии и передачи информации.

Роль системы общественного транспорта, римской cursus publicus, или по-гречески dromos, оставалась ведущей на всем протяжении византийской истории. С IV по середину VI в. в ней было создано два основных подразделения — обычный регулярный транспорт (cursus clabularis или platys dromos) и быстрый транспорт (cursus velox или oxys dromos). Первый, с использованием повозок, запряженных быками, лошадьми или мулами, был предназначен для основных грузовых перевозок, а второй — для быстрой доставки курьеров или имперских чиновников в нужный район. Эта система была частично реформирована в начале правления Юстиниана I префектом Востока Иоанном Каппадокийским. В дальнейшем оба подразделения, ответственные за медленный и быстрый транспорт, по-видимому, были объединены, но и после этого существовала отлаженная система почтовых станций, с небольшим числом гужевых или верховых животных для обслуживания каждой из них, В конце V — начале VI в. почта содержалась за счет государства, покупавшего на золото товары, необходимые для ее снабжения у местных землевладельцев или иных крупных собственников. Лошадей и других почтовых животных выращивали на специальных государственных фермах, а почтовые станции обслуживались потомственными почтовыми работниками, освобожденными от всех дополнительных государственных налогов и повинностей. Использование почтовых животных строго контролировалось государством, и на это выдавались особые ордера префектами соответствующих провинций или магистрами официорум (magisters officiorum), ответственными за курьерскую почтовую связь. После административной реформы 760-х гг. было создано особое управление почтой под руководством высшего почтового чиновника — логофета.

Деятельность дромов (dromos) была тесно связана с логофетами стад, отвечавшими за фермы, поставлявшие животных для транспорта и почты, особенно за метата — конные заводы Азии и Фригии, унаследовавшими обязанности от прежних praepositus gregum, надсмотрщиков за скотом. Они отвечали за снабжение армии лошадьми и другими животными для перевозок людей и грузов. К XI в. эта система приобрела полувоенный характер, и ее содержание было возложено на соответствующие регионы, а те из хозяев, кто работал на почтово-транспортные нужды, также, как военнослужащие, освобождались от остальных государственных повинностей.