– Так, – сказала Дафна. – Ну что ж, пожалуй, с рассадкой гостей мы закончили. Отправлю список на принтер, чтобы распечатать карточки с фамилиями и номерами столиков. – Она встала. – Даже не знаю, как тебя благодарить. Без твоей помощи я бы на это потратила целую вечность.

– О, пожалуйста. Я только рада помочь тебе.

Дафна посмотрела на наручные часы и перевела взгляд на Эмбер.

– Девочек с тенниса мне забирать только через час. Хочешь чашку чая и немного перекусить? У тебя есть время?

– Было бы просто здорово. – Эмбер следом за Дафной пошла к выходу из столовой. – Можно мне в туалет?

– Конечно. – Они еще немного прошли по коридору, и Дафна указала на дверь слева. – Когда выйдешь, поверни направо и придешь в кухню. Я поставлю чайник.

Эмбер вошла в туалетную комнату на втором этаже и была потрясена. Любое помещение в этом доме сразу напоминало о том, как сказочно богат Джексон Пэрриш. Отполированные до блеска черные стены, облицованные серебристым багетом, – воплощение состоятельности. Главным, что привлекало внимание в туалетной комнате, была глыба «водопадного» мрамора[20], на которую была установлена мраморная раковина. Эмбер еще раз с восторгом огляделась по сторонам. Все уникальное, все сделанное на заказ. «Каково это – жить жизнью, сделанной на заказ?» – подумала она.

Она вымыла руки и бросила последний взгляд в зеркало – высокое, с широкой фаской, окантованное рамой, изображавшей что-то наподобие сморщенных серебряных листьев. Шагая по длинному коридору к кухне, она задержалась, чтобы рассмотреть картины на стенах. Некоторые из них она узнала благодаря знаниям, почерпнутым во время изнурительного штудирования книг по искусству и благодаря занятиям на курсах при Метрополитен-музее. Одна картина принадлежала кисти Сислея[21], вторая оказалась совершенно потрясающей работой Будена[22]. Если это были подлинники – а скорее всего, это было именно так, – то одни эти картины стоили небольшого состояния. А висели они при этом в коридоре, по которому мало кто ходил.

Войдя в кухню, Эмбер увидела тарелку с фруктами и чайные принадлежности на кухонном островке.

– Кружку или чашку? – спросила Дафна, стоя перед открытой дверцей шкафчика.

Полки в шкафчике выглядели так, словно их приготовили для показа в шоу, посвященном демонстрации роскошных кухонь. Эмбер представила себе кого-то, кто стоит с линейкой и измеряет точное расстояние между чашками и стаканами. Все стояло идеально ровно, все предметы были одинаковыми. Странно – но это зрелище отчасти пугало. Эмбер молча смотрела на полки, завороженная симметрией.

– Эмбер? – окликнула ее Дафна.

– О… Пожалуйста, кружку.

Она села на табуретку с мягкой подушкой.

– С молоком?

– Да, пожалуйста, – ответила Эмбер.

Дафна открыла дверцу холодильника. Эмбер снова широко раскрыла глаза. Содержимое полок холодильника было выстроено, словно солдаты на параде. Все, что повыше, – сзади, все ярлыки – спереди. Абсолютный порядок в доме Дафны сбивал с толку. Эмбер в нем виделось не просто желание поддерживать чистоту в доме. Это больше походило на манию, одержимость. Эмбер вспомнила рассказы Салли о том, что после рождения Таллулы Дафна угодила в психиатрическую клинику. Возможно, дело было не только и не столько в послеродовой депрессии.

Дафна села напротив Эмбер и налила чай ей и себе.

– Итак, у нас осталось всего две недели до нашего грандиозного события. Ты столько сделала, ты так потрясающе мне помогла! Мне так хорошо работалось в паре с тобой. Мы обе вложили столько сердца в эту подготовку.

– Я наслаждалась каждой минутой этой работы. Жду не дождусь вечера сбора средств. Наверняка все пройдет очень успешно.

Дафна сделала глоток чая, поставила кружку на стол и сжала ее руками. Посмотрев на Эмбер, она сказала:

– Мне бы хотелось сделать что-то, чтобы отблагодарить тебя за твою огромную работу.

Эмбер склонила голову к плечу и вопросительно посмотрела на Дафну.

– Надеюсь, ты позволишь мне купить тебе платье для этого вечера.

Эмбер очень надеялась, что такое предложение поступит, но теперь ей нужно было сыграть свою роль очень старательно.

– О нет, – сказала она. – Я не могу позволить тебе сделать это.

– Пожалуйста. Мне бы очень хотелось. Так я тебя смогу отблагодарить.

– Ну, не знаю… Получится, что ты мне платишь, а я всем этим занимаюсь не за плату. Мне хотелось это сделать.

Эмбер мысленно ухмыльнулась. Притворная скромность и самоуничижение получились у нее прекрасно.

– Ты не должна смотреть на это, как на плату. Это просто моя благодарность за твою неоценимую помощь и поддержку, – сказала Дафна и отбросила назад волну светлых волос. При этом ее бриллиантовое кольцо выразительно сверкнуло.

– Не знаю. Странно думать о том, что ты будешь тратить деньги на меня.

– Что ж… – проговорила Дафна и немного помолчала. – Но может быть, тогда ты не откажешься одолжить у меня одно из моих платьев?

Эмбер готова была поколотить себя за то, что слишком долго упиралась. Но с другой стороны, позаимствовать платье у Дафны – это было тоже совсем неплохо.

– О, это мне даже в голову не приходило. Но будет лучше, если ты не станешь тратить на меня деньги.

Можно подумать, эта женщина была лишена возможности швырять на ветер миллионы.

– Отлично. – Дафна встала. – Давай поднимемся наверх и подыщем для тебя что-то в моей гардеробной.

Они вместе поднялись по лестнице. Эмбер по пути восхищалась картинами кисти голландских живописцев.

– У вас потрясающая коллекция картин. Я бы на них часами смотрела.

– Пожалуйста, сколько угодно. Ты интересуешься живописью? Джексон ее просто обожает, – сказала Дафна, когда они поднялись на лестничную площадку.

– Я не специалист, но очень люблю бывать в музеях, – ответила Эмбер.

– Джексон тоже любит музеи. Он член совета в центре искусств Бишопс-Арбора. Мы пришли, – проговорила Дафна, проведя Эмбер в большую комнату. Учитывая ее размеры, ее никак нельзя было назвать встроенным шкафом. Здесь ровными рядами выстроились вешалки с одеждой. Все предметы одежды находились в прозрачных пластиковых чехлах, две стены были отданы полкам с всевозможной обувью, рассортированной по цвету. На третьей стене разместились выдвижные ящики с трикотажной одеждой. В каждом лежало по одному свитеру или джемперу. Спереди на каждом ящике имелась прозрачная панель, через которую было видно, что там лежит. В дальнем конце комнаты стояло трехстворчатое зеркало, а перед ним – небольшой подиум. Освещение было ярким, но не слепящим – не таким, какое бывает в магазинных примерочных.