Но нетерпение мое было так велико, что я, хотя и не без некоторой душевной боли, примирился с мыслью, что рядом с манускриптами из чернильницы не будут торчать гусиные перья.

Я немного полюбовался издали на свой рабочий стол, уставленный рядами пробирок и прочей лабораторной посудой, и приступил к делу.

Я поставил посередине стола на плюшевую скатерть большую двугорлую банку; в одно горлышко я воткнул пробку со стеклянной трубочкой, а в другое горлышко насыпал из пакетика зерна цинка; после этого с величайшей осторожностью я стал наливать через стеклянную воронку кислоту. До последнего момента мне не верилось, что из цинка начнет выделяться водород. Каково же было мое восхищение и гордость, когда я увидел, что из зерен цинка действительно стали бурно выделяться пузырьки газа, уходя бисерными цепочками вверх. Тогда я заткнул свободное горлышко пробкой и некоторое время как зачарованный следил за реакцией, прислушиваясь к магическому шипенью, доносившемуся из двугорлой банки.

Чудо свершилось.

…Водород обильно и безотказно выделялся, азотная кислота, слегка пованивая чем-то тухлым, бурлила. Я послюнил палец и осторожно приблизил его к трубке, на кончике которой тотчас вздулся пузырь: это шел воздух, вытесняемый из двугорлой банки водородом.

Опыт превзошел все мои ожидания!

…Теперь оставалось лишь подождать минут десять или пятнадцать, пока водород не вытеснит весь воздух из банки и через трубку начнет выходить чистый водород. Я дрожал от нетерпения поскорее поднести спичку к трубочке и наконец собственными глазами увидеть, каким тихим и смирным язычком пламени загорится водород. Двугорлая банка была довольно большая, и я решительно не знал, когда же наконец воздух окончательно вытеснится и можно будет зажечь водород.

Мне казалось, что я ожидаю уже несколько часов, в то время как прошло минуты две, не больше, но главная беда заключалась в том, что никак нельзя было определить на глаз – вытеснился ли уже из банки воздух или еще не вытеснился.

Несколько раз я уже слюнил кончик трубочки и каждый раз видел вздувшийся пузырек, но водород это или воздух – было неизвестно.

…В банке происходила бурная реакция, зерна цинка, подпрыгивали, таяли, выделяя пузырьки…

Мое нетерпение дошло до степени беспамятства. Ждать больше не было сил. А, собственно, чего ждать? Ждать, пока водород не вытеснит воздух? А как я об этом узнаю, если они оба одинаково бесцветны?

Тогда злой дух нетерпения вкрадчиво шепнул мне на ухо:

– А ты попробуй. Послюни трубку и подожги пузырек. Если это гремучий газ, то он просто тихонечко взорвется (ведь пузырек такой маленький!), а если это уже чистый водород, то загорится тихий мирный огонек. Только и всего. Риска никакого. Не правда ли?

– Неправда, – шептал благоразумный инстинкт самосохранения, пытаясь возражать коварному голосу нетерпения, но соблазн был так велик, что голоса рассудка я уже не услышал.

Суетясь от нетерпения, я наслюнил кончик трубки, и, когда вздулся пузырек, я зажег спичку и дрожащей рукой поднес к нему огонь. В тот же миг пузырек слегка взорвался, но – увы! – на этом дело не кончилась. Вслед за небольшим, как бы совсем игрушечным взрывом я услышал нечто вроде всхлипа, за которым последовал зловещий, всасывающий звук, и я увидел, как огонь спички молниеносно всосался через трубочку в двугорлую банку, наполненную гремучим газом, и перед моим лицом раздался такой силы взрыв, что я на миг потерял сознание, но тут же пришел в себя от звона посыпавшихся стекол… от вида…

…Ядовито-желтого, удушливого грибовидного дыма, возникшего в воздухе посередине опаленной комнаты…

…По всем углам расшвырявшего черно-зеленые тома Брокгауза и Ефрона, осколки пробирок, обгорелые клочья изотермических карт и помятый глобус, который я в последнюю минуту успел водрузить на стол рядом с волшебным фонарем.

Все вокруг было залито брызгами жгучей кислоты, лишь один я был цел и невредим среди этого хаоса, среди этой Хиросимы, что лишний раз подтвердило мою феноменальную везучесть, свойственную всем мальчикам с двумя макушками.

Ворвавшаяся в комнату с мокрой тряпкой в руке кухарка кое-как грубо и решительно усмирила разбушевавшуюся стихию Химии, но когда она попыталась сдернуть со стола знаменитое плюшевое покрывало, залитое вонючей жидкостью, то оказалось, что оно насквозь и целиком сожжено дьявольской кислотой.

Покрывало перестало существовать как таковое. Оно дематериализовалось на наших глазах, едва лишь кухарка прикоснулась к нему своими грубыми, решительными пальцами, оно полезло вдоль и поперек какими-то странными волокнами, а эти волокна, в свою очередь, превращались в еще более странные дымящиеся хлопья, и это исчезновение на наших глазах такого дорогого и любимого предмета домашней роскоши пронзило мою душу поздним раскаянием и таким ужасом, по сравнению с которым внезапное появление на пороге тети с зонтиком, тетрадками под мышкой и с драматическими голубыми глазами на бледном лице было ничто.

– Я так и чувствовала! – прошептала тетя, ломая руки в перчатках, и тетрадки упали на пол, откуда поднимался едкий туман разлитой азотной кислоты, от которого слезились глаза…

* * *

Какую кислоту взял для опыта Валя Катаев?

В рассказе говорится о «самой обыкновенной азотной или, кажется, серной кислоте». А какая кислота была взята на самом деле? Точно не азотная! Гимназист Валя Катаев не изучал химию (опыты он делал, руководствуясь учебником физики Краевича). В те годы в Пятой одесской мужской гимназии отдельного курса химии не было, элементы химических знаний были включены в курс физики. Поэтому неудивительно, что в сознании гимназиста разница между азотной и серной кислотой не отложилась. А она есть! Тот, кто изучал химию в школе, должен помнить, что в реакции с металлами азотная кислота не выделяет водород. В азотной кислоте цинк, конечно, растворился бы, превратившись в соль, нитрат цинка. Но продуктом восстановления азотной кислоты будет не водород, а чаще всего оксиды азота. Значит, это не могла быть азотная кислота. Серная кислота для этих целей годится, но непременно разбавленная. Концентрированная серная кислота тоже в реакции с цинком выделит не водород, а сернистый газ и сероводород.

Кстати, в тексте рассказа есть еще ряд химических неточностей. Катаев пишет о «превращении цинка в водород» и описывает, как «из зерен цинка действительно стали бурно выделяться пузырьки газа». Но, как вы понимаете, водород выделялся не из зерен цинка, а на поверхности цинка из кислоты. Цинк, разумеется, не может превратиться в водород, потому что атомов водорода в его составе нет. И аптекарь отмеривал своему покупателю не «химические элементы», а вещества: простое вещество (цинк) и сложное вещество (кислота). Химический элемент – это, попросту говоря, определенный вид атомов. А то, что можно купить в аптеке, отмерить, налить, понюхать, поджечь – это вещества. В состав веществ входят атомы, и если это атомы одного химического элемента, то вещество является простым. Простое вещество цинк – блестящий металл в виде гранул, способный вытеснять водород из кислот, – состоит из атомов химического элемента цинка. Название химического элемента, как правило, совпадает с названием простого вещества. Если один химический элемент образует несколько простых веществ (как вы помните, это называется аллотропными видоизменениями), то чаще всего к названию элемента добавляется какое-то определение: красный фосфор и белый фосфор, белое олово и серое олово, кристаллическая сера и пластическая сера. А иногда для аллотропов придумывают специальные названия: химический элемент кислород (О) образует простые вещества кислород (О2) и озон (О3), а химический элемент углерод образует простые вещества графит и алмаз (впрочем, аллотропных видоизменений углерода гораздо больше).