— Завтра? — не веря своим ушам, переспросила Ротенберг. — Господи, этот парень направляется сюда прямо сейчас. Мы должны сделать все сегодня.

— Это будет… непросто, — с сомнением проговорил Лукас.

— А что тут трудного? Мы получаем негативы, печатаем их и находим того, кто знает, как зовут нужного нам человека.

— Послушайте, мне известно, как работают местные газеты. Им потребуется устроить три совещания и восемь консультаций, прежде чем они отдадут нам снимки, — возразил Дэвенпорт. — Так что сегодня у нас ничего не выйдет. Нам не получить негативы. Никаким способом.

— Если мы на них надавим…

— Мы говорим о бюрократии. Ускорить процесс не в наших силах. А если мы попытаемся проделать все сегодня, существует высокая вероятность, что я подставлю своего друга. Первым делом они заглянут в архивы и обнаружат, что фотография исчезла. Я не хочу этого делать. Более того, я намерен вернуть ее назад.

— Боже праведный, вы просто…

Она захлопнула рот.

— Придурки?

— Я не собиралась говорить ничего подобного, — соврала она.

— Чушь собачья. Вот что я вам скажу. Я постараюсь сделать что возможно. По максимуму. Мы позвоним в газету, всем, кому требуется, объясним, что происходит, они смогут организовать свои совещания, а мы явимся к ним в восемь утра и получим пленку.

Она мгновение смотрела на него и наконец проговорила:

— Ну, не знаю.

— Послушайте, — сказал Лукас, пытаясь ее убедить. — Ваш убийца едет на старой развалине. Даже если он будет гнать изо всех сил, он не доберется сюда до завтрашнего вечера. Если только у него нет напарника, который сменит его за рулем, чтобы двигаться без остановок.

— Он был в мотеле один…

— Так что мы ничего не теряем, — подвел итог Дэвенпорт. — И я не подставлю своего друга, что для меня имеет огромное значение.

— Хорошо, — сказала Лили, кивнула, не сводя с него глаз, а затем направилась к двери. — Увидимся завтра, Хармон.

— Конечно.

Андерсон смотрел ей вслед, когда она прошла в дверь.

Она скрылась из вида, и он повернулся к Лукасу. На его лице появилась ухмылка.

— Ты бы себя видел, — сказал он.

— В каком смысле?

— У всех, кто с ней разговаривает, такой вид, будто их треснули молотком, — сообщил ему Андерсон.

Даниэль обедал.

— Что случилось? — спросил он, когда понял, что звонит Дэвенпорт.

— Нам удалось добыть фотографию из «Стар трибьюн», — ответил Лукас и объяснил все остальное.

— И Лилиан думает, что это, возможно, убийца? — задал вопрос Даниэль.

— Угу.

— Черт возьми, хорошая новость. Нам это может оказаться полезным. Я поговорю с ребятами из «Трибьюн», — пообещал Даниэль. — Как, по-твоему, лучше к ним подобраться?

— Скажи, что нам нужны негативы по этой драке и всем остальным стычкам. Если начнут возражать, напомни, что снимки сделаны во время публичного события и речь не идет о секретных данных — никаких источников и ничего конфиденциального. Пообещай, что, если они помогут нам поймать убийцу Андретти, мы отдадим им эту историю. А эксклюзивные фотографии, которые помогут нам раскрыть преступление, у них уже есть.

— А они не устроят цирк и не начнут ссылаться на конфиденциальность? — спросил шеф.

— Им незачем это делать, — ответил Лукас. — Снимки не были частными. Мы говорим о серийных убийствах крупных политических фигур, а не о какой-то там драке.

— Ладно, сейчас позвоню.

— Нам нужно получить все как можно раньше.

— Девять утра. Негативы будут у нас к девяти, — сказал Даниэль.

Дэвенпорт повесил трубку и позвонил в библиотеку «Стар трибьюн». Он рассказал своей приятельнице, что произошло, и договорился встретиться с ней около офиса газеты.

— Очень волнующее приключение, — прошептала она, наклонившись к окну его машины. Он протянул ей конверт из плотной бумаги, и она добавила: — Я — как тайный агент из романа Ле Карре.

Оставив ее в восторженном состоянии, он поехал домой.

Лукас жил в Сент-Поле. Из окна гостиной он видел ряд деревьев, растущих вдоль Миссисипи, и огни Миннеаполиса на другом берегу. Он жил один, в доме, который когда-то казался ему слишком большим. Однако за десять лет он освоил его. В гараже на две машины стоял старенький полноприводной «форд», на котором он отправлялся в свой загородный коттедж и перевозил лодку. В подвале нашлось место для гирь и перчаток, тяжелых и легких боксерских груш, там был сейф для оружия и все необходимое для стрельбы, инструменты и верстак.

Наверху, в гостиной, стояло глубокое кожаное кресло, в котором он дремал или смотрел баскетбол по телевизору. Одна спальня была его собственной, другая предназначалась для гостей. Третью он превратил в рабочий кабинет с дубовым раздвижным столом и книжным шкафом для справочной литературы.

Лукас придумывал игры. Стратегические, фэнтезийные, ролевые. Именно благодаря им он мог позволить себе такой дом, «порше» и домик на озере в северном Висконсине. Вот уже целых три месяца он полностью погрузился в игру, которую назвал «Нарорг». Он сам выдумал это слово, вдохновленный «киборгом», сокращением от «кибернетический организм». Киборги были людьми с искусственными частями тела. В игре Лукаса нарорг являлся человеком, чьи возможности изменены и усилены при помощи особых наркотиков. Он обладал способностью видеть в темноте, передвигаться при помощи сонара, обостренным слухом, силой гориллы и рефлексами кошки. А кроме того, мозгом гения.

Разумеется, не всеми этими качествами одновременно. Вот тут и начиналась игра. К тому же наркотики обладали длительным действием: он призывал на помощь суперсилу, но она не оставляла его, когда ему требовались сверхинтеллектуальные способности. Когда он прибегал к ним, наркотик толкал его к безумию и самоубийству, если он не мог получить антидот. Определенные препараты при долгом применении могли стать причиной смерти, но сначала давали сверхспособности, а в конце почти невыносимое наслаждение.

Все это требовало напряженной работы. Нужно было написать базовый сюжет — «Нарорг», по сути, представлял собой квест, как и большинство ролевых игр. Кроме того, Лукасу требовалось придумать систему начисления очков, создать соперников, сочинить детали обстановки и пейзажи. Издатель пришел в восторг от его идеи и требовал, чтобы он работал быстрее. Он хотел создать компьютерную версию игры.

Так что пять или шесть ночей в неделю в течение трех месяцев Лукас проводил в своем кабинете, сидя при ярком свете и придумывая сюжеты. Он слушал классический рок, иногда выпивал банку пива, но по большей части создавал историю информационной бюрократии, корпоративных войн, обманутых низших классов и воинов-нароргов. Он не знал, откуда все это берется, но каждую ночь слова к нему приходили как будто по собственной воле.