Утром по установившейся уже традиции я выпила стакан молока с хлебом и хотела было бежать в НКВД, но спохватилась, что еще рано. Наверняка сейчас там только дежурный, а капитан появится не раньше восьми. Тогда, чтобы не терять времени даром, сказала новому водителю пепелаца, что сама доберусь до роты, сделала серьезную разминку для разгона крови по жилам и села думать. Поскольку мысли, как зайцы, прыгали в разные стороны, ничего я не надумала и двинулась к дому НКГБ.

Конечно, я приперлась рано, примерно полвосьмого, но решила попытать счастья и подошла к дежурному:

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, Валентин Петрович когда придет?

— Товарищ Григорьев уже здесь, — ответил дежурный.

— Тогда можно мне к нему пройти?

— А кто вы такая? Предъявите документы.

— Документов у меня с собой нет, но вы передайте товарищу капитану, что пришла Аня Северова.

— Вот как! А кем вы приходитесь лейтенанту Северову?

— Я его жена. Мы только вчера поженились.

— Так он же в больнице. — При этих словах дежурный, нахмурясь, внимательно посмотрел на меня и поправил кобуру на поясе. Вот, мол, дура, выдает себя за жену лейтенанта и даже не знает, что он в больнице. Явно подозрительная девица.

— Вот в больнице мы и поженились. Да вы скажите капитану, он все подтвердит.

Решив, что определенный резон в моих словах есть, дежурный снял трубку внутреннего телефона и доложил:

— Товарищ капитан, тут к вам какая-то девушка пришла, документов у нее нет, и она выдает себя за жену лейтенанта Северова. Что? Как выглядит? Да, высокая, светлые волосы. Понял. — Он уже благожелательно посмотрел на меня. — Сейчас к вам выйдет наш сотрудник и проводит вас к капитану. — И, уже окончательно сменив гнев на милость, добавил: — Поздравляю вас и передайте мои поздравления Васе Северову, когда навестите его в больнице.

Тут по лестнице спустился хмурый мужчина в штатской одежде, с заспанными глазами и подошел к дежурному:

— Где тут Северова? Это вы? Идемте, Валентин Петрович вас ждет.

Мы поднялись на второй этаж и по небольшому коридору прошли в самый торец здания. Глядя на массивную дверь, ведущую в кабинет капитана, я подумала, что ее, наверное, можно пробить только из пушки. Мужчина тем временем открыл эту дверь и пригласил меня войти.

— Спасибо, Ваня, принеси нам чайку покрепче и с печеньем. А мы тут с Анной Петровной побеседуем. Садись, Аня. — Это уже мне.

Я села. Капитан молча смотрел на меня, решая, видимо, какую-то свою задачу. Вошел Ваня с двумя стаканами чая, причем каждый стакан стоял в каком-то странном металлическом каркасе с ручкой. Поставив стаканы и вынув из шкафа небольшую вазочку с печеньем, Ваня вышел и плотно закрыл за собой дверь.

— Так что случилось, Анечка, что ты ни свет ни заря вместо того, чтобы навестить больного супруга, прибежала сюда?

— Видите ли, Валентин Петрович, в связи с последними событиями я стала какой-то подозрительной, а так как Вася пока еще болеет, хочу поделиться своими подозрениями с вами.

— Слушаю тебя внимательно. — Капитан даже слегка наклонился в мою сторону и уставился мне в глаза.

Ну, в гляделки-то я играть умею, но сейчас не до них.

— Я тут стала в уме перебирать всякие факты и вдруг поняла, что у одного из бойцов, которых я тренирую, моторика движений какая-то неправильная.

— Так ты, Анечка, на то и инструктор, чтобы из неправильной моторики сделать правильную. Он, на верное, из группы новичков? — Капитан откинулся на спинку кресла с заметным облегчением.

— Вот именно, что из новичков! Вы, конечно, знаете, товарищ капитан, что по тому, как человек движется, можно определить уровень его физической подготовки, а иногда и вид спорта, которым он владеет.

— Конечно. Этому нас даже специально учили.

— В том взводе, о котором идет речь, все, по словам товарища старшего лейтенанта, новички. То есть бойцы, которые до этого прошли только начальную подготовку. У них у всех, строго говоря, моторика движений неправильная, но она, если можно так сказать, одинаково неправильная.

— Поясни мне, темному. — Капитан усмехнулся и даже слегка расслабился.

— Ну, скажем, один неверно передвигается, второй неправильно держит корпус, у третьего руки растут понимаете откуда. Все это вполне объяснимые недочеты, которые я постепенно исправлю. А вот один из этих новичков, Петр Кузнецов, движется так, будто на самом деле знает правильные движения и нарочно делает их неверно. Но иногда у него это не получается, и тогда он совершенно точно воспроизводит то, что я показываю. Более того, по некоторым движениям можно предположить, что он занимался борьбой джиу-джитсу. — Чуть было не брякнула дзюдо или айкидо. — Если бы он был ребенком лет шести — восьми, когда дети стараются точно копировать движения взрослых, то я сказала бы, что он очень способный ребенок. Но у взрослого парня девятнадцати лет, призванного на службу из какой-то деревни Тамбовской губернии, такой способности к обучению быть не может. В этом возрасте движения уже устоялись, а переучиваться всегда сложнее. Отсюда вывод, что Кузнецов по какой-то причине скрывает свою спецподготовку.

— Та-ак, — протянул капитан. — Скажи, Аня, а ты кому-нибудь уже говорила о своих подозрениях?

— Пока никому, вам первому. Да и подозрения сформировались только сейчас, а до этого было лишь нечто вроде занозы: где-то колет, а где — не видно.

— Понял, немедленно этим займусь. Может быть, тут что-то есть. Но это у тебя ведь не все? — Капитан испытующе посмотрел на меня.

— Да, не все. Это только часть. Есть и кое-что другое. — Тут я рассказала о хрустнувшем сучке, вызвавшем слишком большие потери при захвате банды, и напомнила о Семене. Я даже, вспомнив классику[12], немного пофантазировала, что, возможно, этот Семен нарочно подал сигнал, чтобы во время боя убить кого-то из бойцов, у которого могли возникнуть подозрения на его счет. Я даже настучала на командира и комиссара роты, что они не хотят дать детальный анализ операции и выяснить, кто именно наступил на сучок.

От веселого настроения капитана не осталось и следа. Пока я рассказывала, он начал что-то черкать карандашом на листке бумаги. Когда я закончила, капитан позвонил в роту и после приветствий спросил:

— Скажи, Сергей, у вас вчера кто-нибудь из бойцов был в городе? Никто. Хорошо. А сегодня кто-нибудь собирается? Остапов и Кузнецов? А когда? Отлично. Тогда вот что, подвези-ка ты этих бойцов на своей машине, высади, скажем, у рынка и потом сразу ко мне. И прихвати, пожалуйста, личные дела бойцов первого взвода. Есть о чем поговорить. Да, чуть не забыл. Анна Петровна сего дня плохо себя чувствует и занятия у вас провести не сможет. Я ее сейчас направляю в больницу. Того и гляди, окажется с мужем в соседних палатах. Ну, бывай.