и только кровля дома защищала их от непогоды, то мы могли ходить по этим палатям довольно свободно, немного пригнувшись. Сверху представились нам весьма любопытные группы, окружавшие очаг: тут были монголы в своих мохнатых шапках, китайцы, посиневшие и дрожавшие от холода, маньчжурские солдаты и, наконец, русские казаки; группы эти беспрестанно увеличивались вновь приходящими, которые вносили с собой новые элементы разнообразия и целую струю холодного воздуха; ветер врывался к нам и хлопал бумажными окнами, угрожая разрушить их.

Когда солнце стало склоняться к горизонту, ветер несколько стих, и мы отправились осмотреть Великую стену, которая лежала саженях в 50 от нашей харчевни: это была внешняя стена.

Мысль – ограждать свои владения от набегов соседних кочевых народов стеной и валом принадлежит к самым древним коренным убеждениям Китая, и совершенно согласуется со сосредоточенностью духа его жителей и нетерпимостью чужестранного влияния. Остатки земляных насыпей и сбитых из глины стен, заметные во многих местах, показывают, что еще гораздо ранее построения ныне уцелевшей Великой стены, удельные князья Китая ограждались стенами от соседей, а история Китая упоминает о них за пять веков до Р.Х.

Великая стена, известная в Китае под именем Вань-ли-чань-чень, т. е. стеною в 10,000 ли (5,000 верст), и пользующаяся такой громкой славой во всей Европе, построена первоначально в 214 г. до Р.X. государем Шы-хуан, утвердившем в разрозненном на уделы государстве монархическое правление и основателем династии Цинь. Великая стена шла от крепости Шань-хай-гуань, при Корейском заливе, на запад до Желтой реки, в области Нин-шо-фу; а оттуда, прямо на юго-запад, до города Минь-чжеу, в губ. Гань-су. На северо-западе за стеной, в то время, находились еще непокорные народы тюркского, монгольского и тангутского племен, от набегов которых она и защищала Китай. Но напрасно думают в Европе, что эта именно стена и уцелела по нынешнее время, в течение с лишком 2,000 лет. Стена, воздвигнутая Ши-хуаном, по всей вероятности из насыпи земли и камней, была возобновляема и поправляема несколько раз; таким образом, мы находим исторические свидетельства, что в V и VI столетии по Р.Х., она совсем перестроена и распространена в царствование нескольких императоров. Уже в XV веке Великая стена была частью переделана, частью вновь построена и на всем своем протяжении одета камнем, словом, приведена в то положение, в каком еще и теперь во многих местах сохранилась; это событие последовало именно в 1445 г. и имело целью удержание монголов в их границах. Первое звено построено от Да-тхун-фу на запад до Бян-тхеу-гуан на 300 верст; в 1546 г. еще прибавлено на 150 верст; потом еще построили стену в области Да-тун-фу, в губ. Сань-си, именно, где идет нынешняя Великая стена, о перестройке стены, идущей на восток до Корейского залива, ничего не упоминается в истории; тем не менее, однако, способ построения ее, большей частью из кирпича и камня, а не из глины или земли, свидетельствует о ее позднейшем сооружении. Начало построения стены из кирпича и камня, по свидетельству о. Иакинфа, относится к царствованию минской династии, к концу XIV столетия. Трудно предположить, чтобы такое огромное протяжение стены из камня, вновь было построено в течение полутора веков; а потому, кажется, гораздо правдоподобнее предположить, что она во многих местах оставлена в прежнем виде и только одета кирпичом и камнем, если не отнести время подобного рода постройки гораздо далее, в противность показанию нашего почтенного ориенталиста.

Внешняя, или собственно так называемая Великая стена, имеет до 3,000 верст протяжения; она сбита из земли и глины и одета кирпичом; высота ее от 20 до 25 футов. Вдоль нее расположено несколько крепостей, защищающих вход в Китай; в губ. Чжили, она оторочена зубцами, но далее на запад, в губ. Сань-си, без зубцов и очень не высока. Между губ. Шань-си и Сань-си она прерывается; вместо нее, Желтая река со своими береговыми укреплениями, служит обороной границы собственного Китая; еще далее, на запад – стена, сбитая из земли и глины, во многих местах совсем развалившаяся.

Барров, сопутствовавший Макартнею в его посольстве, вычислил, что на постройку Великой стены пошло кирпича и камня больше, чем на постройку всех зданий, находящихся в Великобритании. Другой, не менее досужий англичанин, рассчитал, что из материала, употребленного на Великую стену, можно бы построить двойную стену вокруг земного шара, вышиной в шесть футов и в два толщиной, и еще был бы остаток, – вероятно, земли, потому что только принимая в расчет этот материал, входящий преимущественно в состав стены с примесью глины, можно делать подобные предположения, во всяком случае представляющие большие неудобства к поверке и значительные затруднения к приведению в исполнение.

Рис. 1. Вид с Великой китайской стены. (Рисунок с натуры Чмутов, печ. В. Дарленг).

Наши лошади и верблюды, привыкшие к подножному корму, на первый раз упорно отказывались от соломы, которую мы покупали для них, по китайскому обычаю, небольшими связанными пучками, и сильно тосковали своим заточением в стойлах, и потому, на другой день, отправились весьма в дурном расположении в дальнейший путь. Было довольно холодно; озеро в Нордяне замерзло.

Мы поднялись не в лучшем настроении духа после ночи, проведенной в удушливой комнатной атмосфере. К довершению мелких неприятностей, казаки, которые весьма удобно и дружелюбно объяснялись с монголами, в сношениях и расчетах с китайцами вступали в нескончаемые объяснения и споры, часто оканчивавшиеся ссорой и даже взаимной потасовкой или, правильнее, односторонней потасовкой, потому что битой, собственно, была одна сторона – китайская. Причины таких недоразумений были всегда одни и те же – совершенное незнание китайцами русского языка и русскими китайского; надо было беспрерывно прибегать к посредству почтеннейшего о. архимандрита, единственного человека между нами, который вполне владел китайским языком.

От Нордяня до Калгана верст 25. Спуск едва ли не круче, чем подъем к Нордяню, который стоит весьма высоко над уровнем моря. Виды, если не так величественны, как у Нордяня, то не менее разнообразны и живописны. Домики являлись соединенными в группы, в целые деревни, осененные ивами; утесы беспрерывно сходились, и издали, казалось, совсем преграждали путь; но подходя к ним, мы сворачивали в сторону и шли тесным ущельем; быстрая речка неслась за нами с шумом и грохотом; целый поток осыпи, по которой ступали лошади, катился по следам их. Одна скала глядит особенно сурово черным отверстием пещеры; монголы уверяют, будто Чингис-хан прошиб ее своей стрелой: по стрелку и удар! Не доезжая до Калгана, мы видели деревеньку каких-то бедняков, кажется, промышляющих ломкой камня; их приземистые мазанки напомнили мне жилища арабов. Наконец, въехали мы в предместье Калгана,