– А-а-а… А то я вчера со своей девушкой был в ресторане и…

– …принял меня за какого-то мафиозо, – рассмеялся Гуров. – Бывает…

– Ну ты, Васька, даешь! – не выдержав, громко фыркнул его сосед напротив.

В комнате воцарилась тишина. Лев просмотрел более двух десятков дел, в которых излагались материалы по преступлениям, совершенным из корыстных побуждений. Но все это было не тем, что он надеялся найти. Все это тупое, бессмысленное мокрушничество, наподобие убийства собственной бабушки, дабы отнять у несчастной ее пенсию на пропой, было далеким от происшествия в Трофимовке. В электронной картотеке Гуров нашел около десятка человек, которые в разные годы проходили по тем или иным уголовным делам как скупщики краденых вещей, а также раритетов и ценностей иного рода. Однако выписал себе он только несколько фамилий – эти и по возрасту, и по характеру криминальных сделок вполне могли оказаться именно теми, кто ему был бы нужен.

Неожиданно зазвонил телефон. Василий поднял трубку.

– Валентин, тебя – к самому. Срочно! – сообщил он.

– Что там такое? – непонятно почему занервничал Клобуков. – Слушай, сходи ты?.. Я, видишь… Вдруг, что-то надо будет показать, пояснить… Давай беги.

– Ну как это я пойду, если вызвал он именно тебя? – Василий недоуменно воззрился на Клобукова. – К тому же у меня писанины – выше крыши. Давай, давай, шеф тебя ждет.

Что-то недовольно ворча, тот чуть не опрометью помчался из кабинета. Краем глаза Лев заметил, как опера озадаченно переглянулись. Он понял, что буквально рядом с ним нечто такое, что может стать в отношении Клобукова серьезным компроматом (показания Кагора тот мог объявить беспочвенной клеветой из чувства мести), и Клобуков панически боится, что это «нечто» может попасть в руки Гурова. Уж не в компьютере ли хранится что-то такое?

Закрыв файл и на всякий случай осмотрев ярлыки, он обратил внимание на папку, озаглавленную словом в латинской графике, которое в русской транскрипции могло звучать как «Кайф». «Занятно… – мысленно отметил Лев, – это каким же кайфом увлекаются жуковские опера?» Он щелкнул мышкой, и на экране тут же открылось окно с подборкой файлов, озаглавленных весьма фривольно: «Секс на природе», «Секс в авто», «Попки и сиськи» и тому подобные «шедевры» фотопорнографии. Щелкнув один из файлов, Гуров увидел россыпь мелких порноснимков. Повинуясь своей программе, снимки, иные из которых больше подошли бы в качестве иллюстраций для учебника гинекологии, один за другим начали поочередно расплываться во весь экран. Помаячив несколько секунд, снимок съеживался, уступая место следующему.

– Ничего себе, «база данных»!.. – вперемешку с крепким словцом невольно вырвалось у Гурова. – Ребята, вы чем тут занимаетесь в рабочее время?!

– А что? Что там такое? – Парни вскочили из-за столов и подошли к Гурову.

– Матерь Божья!.. – саркастически рассмеялся опер, похожий на шахматиста Карпова. – Вот это вернисаж! Не, товарищ полковник, мы к этому отношения не имеем никакого. Вы об этом лучше у Валентина спросите.

Неожиданно черноусый стукнул по одной из клавиш, и изображение голой девицы, стоящей на четвереньках, замерло.

– Ба! Кого я вижу! Леш, ты помнишь, по подозрению в торговле наркотиками у нас проходила некая Зинаида… э-э-э… Цацына? Так вот, это она и есть. Узнаешь? И вот перед ней был кадр – стояла блондинка вполоборота. Она ведь тоже из нашей клиентуры – задерживалась по подозрению в мошенничестве. По-моему, тут или половина, или все сто процентов – наш бывший контингент.

– И со всех, кто здесь фигурирует, неведомым образом в конечном итоге подозрения были сняты, и ответственность их не коснулась… – риторически, с долей иронии, предположил Гуров.

– Вообще-то именно так и было… – с задумчивым видом удивленно кивнул Василий. – Все они оказались вне подозрений. Почему-то…

– Так, так, так… – Лев уже понял, кто и каким образом формировал эту «порнотеку». – Судя по тому, что эти снимки не профессиональные, а любительские – сразу видно, что снято на чьей-то квартире, – берусь предположить, что их сделал сам Клобуков. Скорее всего, девушек, которые по тем или иным причинам попадали под следствие, он брался увести от ответственности. А взамен они были обязаны расплатиться. В том числе и становясь объектом порносъемки. Хорош, гусь лапчатый!

– Ну-ка, глянем дальше… – Василий снова ударил по клавише. – Может, еще знакомые лица попадутся?

Он оказался прав. Примерно после десятка кадров, изобилующих всевозможными позами совершенно нагих и чуть прикрытых бельем «фотомоделей», появилось изображение совсем еще молоденькой девчушки, которая с неестественно веселой улыбкой демонстрировала свою анатомию.

– Ну, уж это и вовсе никуда не годится! – Остановив кадр, Алексей стукнул ладонью по столу. – Это ж совсем еще соплячка! Ей всего-то тринадцать. Ее за драки с одноклассницами поставили на учет в детскую комнату милиции. Выходит, он и эту малолетку задействовал? Охренеть!

– Что здесь происходит?! – неожиданно послышался баритон вбежавшего в кабинет Клобукова.

– Смотрим журнал «Веселые картинки»… – Гуров не спеша повернулся в его сторону и строгим, лаконичным жестом распорядился, чтобы тот подошел поближе. – Вы можете объяснить, господин Клобуков, что это за «картинная галерея»?

– Я не понимаю, кто дал вам право рыться в чужом компьютере? – Баритон Клобукова постепенно начал срываться на фальцет. – Это… это материалы по делу, которое я сейчас самостоятельно расследую в неофициальном порядке. Мне стало известно о подпольной порностудии, существующей в нашем городе, и я решил собрать достаточный объем улик, чтобы… начать официальное расследование. А вы…

– А я вот взял и посмотрел, – Гуров смотрел на него с нескрываемой неприязнью, – и сделал вывод, что поступившая мне информация о тесной связи замначальника жуковского угрозыска Клобукова с местным криминалом полностью соответствует действительности. И мне теперь ясно почему. Уголовникам хорошо известно о его «шалостях» с малолетками, и поэтому он сидит у них на очень крепком крючке. Как говорится, увяз коготок – всей птичке пропасть. В обмен на их молчание он уводит от ответственности наркоторговцев, жуликов, грабителей и убийц. Уверен, что и оперативной информацией приторговывает, как это часто бывает в таких ситуациях. Или я не прав? Прав… Так что, Клобуков, давай не будем играть в невинность. Предлагаю прямо сейчас написать чистосердечное признание. Если не хватает решимости, могу дать послушать записанные мной свидетельские показания на этот счет. Но если и это не убедит, проведем очную ставку с этой девочкой. – Он указал на монитор.

В комнате наступило напряженное молчание. Опера, Алексей и Василий, выжидающе смотрели на своего, может быть, даже приятеля, который вдруг стал подозреваемым. И в чем!.. В том, что даже среди уголовников считается занятием низменным и презренным. Клобуков стоял низко свесив голову. По его лицу пошли багровые пятна. Он молча сделал шаг к столу и буквально рухнул на стул.