class="p1">Что если притвориться как будто тону? Уйти немного под воду.

Пусть спасает меня. И делает искусственное дыхание. О да!

— Юля! Помоги! — зову ее. — Тону!

Не кричу, чтобы не привлекать внимания других.

Набираю воздуха, закрываю глаза и приседаю. Чувствую, что рядом начинается какое-то движение. А вот и нежные руки обвивают меня и пытаются поднять. Как бы случайно похлопываю ладонью, ища мягкое место. Вот и попа. Прижимаю руку к ней.

— Эй! Вы чего?! — слышу голос Юли. — Денис! Вы правда утонули, что ли? Да блин!

— Чего тут, Пчелкина? — сук, вот его-то мне вообще не надо. Тренер.

— Он… утонул…

— Как утонул?! Ты что?! Ай, блять! — и уже мужские руки подхватывают меня и тащат. Рука сползает с попы и больше не ищет, за что бы уцепиться.

Меня, похоже, вытаскивают и куда-то кладут.

— Так, давай дыхание, — слышу команду тренера.

— Я?! — ну, блин, а кто? Что за вопросы?!

— Давай, Пчелкина! Массаж сердца и рот в рот!

О! То, что надо! Тренер — наш человек.

Расслабляюсь в ожидании. Я даже сам рот открою, как только сладкие губы коснуться меня. Давай, Юля. Давай.

Потом слышу какие-то шаги, шепот, шорохи.

Не торопятся меня спасать-то! А если бы это было по-настоящему?!

Наконец, ощущаю, что кто-то склоняется надо мной. Чужое тепло ощущаю. Пчелкина.

Сдерживаю улыбку.

Чье-то дыхание совсем близко. Готовлюсь. Вот сейчас.

Сам приоткрываю рот и язык к зубам, чтобы ближе был.

Давай, Пчелкина, рот в рот. Сама на этот раз.

21. Денис

Жаль, руками нельзя вцепиться в нее. Так и прижал бы ее к себе. Но мы же не одни. Черт. Надо брать индивидуальные занятия.

Дыхание становится еще ближе.

Хм. Когда она успела чеснока-то наесться? Там, в шкафчике, вроде, сладенькая была. Цветочками пахла. А сейчас…

Перестаю дышать носом. Пусть. Чеснок так чеснок. Все-таки, любит, вот, она овощи! Ничего, я тоже чеснок уважаю. Вместе есть будем, чтобы…

Додумать эту светлую мысль не успеваю, потому что меня, наконец, касаются чьи-то губы.

Жесткие такие, сухие. И так властно касаются. Пчелкина явно хочет вести. Хм… любит доминировать?

А еще (вот это меня смущает особенно сильно!) губы колет что-то. И подбородок. И щеки. Да везде, блин, колется!

Как-то я не замечал такую колючую растительность на лице Пчелкиной. Может, когда с закрытыми глазами ощущения усиливаются? Ну, сук. Я что-то не готов к отношениям с бородатой женщиной.

Пока обдумываю все это, чувствую такое:

— Ух! — и в меня с такой силой вдувают воздух, что я сейчас в воздушный шар превращусь! Даже задыхаться начинаю!

Распахиваю глаза и… ахуеваю. Медленно, но верно.

Я целуюсь в губы с мужиком! Вот, откуда борода, сук! И чеснок!

Быстро вскакиваю и толкаю от себя мужика. Да это, сука, тренер!

Он сначала смотрит на меня офигевшим взглядом, а потом поднимается и гордо произносит, показывая на меня рукой:

— Вот! Учитесь! С первого вдоха вернул человека с того света! Что значит опыт!

Я немного прихожу в себя и взглядом ищу Пчелкину. Ну, конечно. Стоит и смеется. Смотрю на нее, прищурившись, вкладывая всю свою злость во взгляд. А ей хоть бы что! Стоит и улыбается.

Рукой вытираю губы.

— Ну, как вы? В порядке? — тренер подходит и хлопает меня по плечу.

Отстраняюсь от него. Как-то после поцелуя не хочу, чтобы он рядом был.

— Лучше, но слабость, — хватаюсь за сердце и чуть опускаю плечи. — Где тут у вас прилечь можно? В себя прийти?

— Пойдемте, я провожу, — берет меня за локоть.

Испуганно смотрю на него.

— Сергей! Там у «Котиков» ЧП! — чей-то крик приходит мне на помощь.

Тренер отпускает меня.

— Да что ж такое-то сегодня! И там ЧП! — ругается он. — Пчелкина! Отведи пострадавшего! — подзывает ее рукой и убегает, не дожидаясь, пока она возмутится, а она уже открывает рот, чтобы сделать это! Несносная девчонка!

Зеваки расходятся.

— Ну? Веди меня на лежбище, — жалобно прошу я, протягивая руку.

Вижу недовольство на ее лице. Она даже фыркает, но подходит. Неужели, ей хоть чуть-чуть, но жалко меня?

Я опираюсь о ее плечо и мы идем.

— А вы можете быстрее? — спрашивает она.

— Не могу, — наклоняюсь и шепчу ей в ухо: — туго очень в твоих плавках. Чуть шире шаг сделаю и все.

— Что? — поворачивается ко мне.

— Засвечу задницей и больше не смогу на занятия ходить. Стыдно будет.

— Вам и стыдно?

— А ты как думала, Пчелкина? Я очень стеснительный. А плавать капец как хочу научиться! Пока не научишь меня плавать, не отстану.

Хмурится.

Она приводит меня в какую-то комнату. Тут же и аптечка, и стол с графиками. Тренерская, наверное.

О! А вот и диван. Сам направляю ее к нему.

Сажусь.

— Может… попить хоти… — спрашивает Пчелкина, но не договаривает, потому что я впиваюсь в нее гневным взглядом.

— Спасибо, — говорю язвительно, — напился благодаря тебе.

— По-вашему, я виновата, что вы чуть не утонули?!

— Ну, а кто? — поправляю подушку и ложусь. Складываю на груди руки и прикрываю глаза.

— Эй, — доносится через какое-то время. — Вы… живой?

Она трогает меня за плечо и я хватаю ее за руку и тяну на себя.

Пчелкина падает прямо мне на грудь. Я быстро обнимаю ее за талию и прижимаю к себе.

— Я вижу, вам лучше, — недовольно цедит она.

— Наоборот, Пчелкина, наоборот. Очень тужит в плавках. Боюсь, швы не выдержат. Теперь уже спереди.

У меня и правда член напрягается. От близости девчонки. А она еще и елозит на мне.

— Мне неудобно, — ворчит, пытаясь привстать. — Что вы хотите?

— Компенсацию хочу, Пчелкина. За все свои моральные страдания. Ты хоть понимаешь, вообще, что натворила?

— А что?

— Я с мужиком поцеловался. Из-за тебя! Впервые! Знаешь, какой это стресс для меня?

— Ой, подумаешь! Я, вот, тоже с девочкой целовалась.

Приподнимаю бровь. Однако.

— На курсах спасателей, — поясняет она. — Искусственное дыхание когда сдавала.

— Ну, знаешь, — усмехаюсь я, спуская руку ниже с талии, — с девчонкой и я бы поцеловался. Но не с бородатым же мужиком! Короче, травма у меня, Пчелкина. Очень сильная душевная травма. Я вообще, может, теперь не уверен, что захочу с женщинами?

— А вам понравилось? — спрашивает тут же. — Вы не стесняйтесь. Я все понимаю.

— Тьфу, — не выдерживаю я.

Кладу ладонь ей на попу. Ох, какая нежная кожа. Мурашками покрывается. От моих касаний?

— Уберите руку, — хмурится она и упирается ладошками мне в грудь. Но я беру ее за затылок и наклоняю к себе.

— Не уберу, — хриплю, почти касаясь ее губ. — Мне надо