— Трактирщик, почему у тебя по столам вшивые коты бегают?!

— Что Вы, ваша честь, у нас приличное заведение. У нас никаких котов в зале никогда не бывает.

— Как это не бывает — а это что? — и пальцем в меня тычет. Причем стоит-то рядом и норовит, сволочь, в глаз попасть. А вокруг народ подхихикивает. Видимо, вокруг этого заводилы тут целая команда сложилась. Или парень безмерно родовит, либо имеет врожденные качества лидера. Впрочем, возможно и то и другое.

— Убрать эту мразь немедленно! — А вот уже серьезно. Трактирщик же не знает, кто я такой — потому связываться не хочет, но и прыща боится до дрожи в коленках.

— Я сказал убрать, или мы опять тут порядок наведем! — Так, ясно — сейчас они начнут эту харчевню разносить вдребезги пополам, а мне от драки в любом случае не уйти. Ну, извини парень, я тебя за язык не тянул.

Вот в чем я местных всегда на голову превосходить буду — это в безоружном бою — ему здесь просто никого не учат. А грамотный апперкот, да точно в подбородок, да неожиданно — отправляет спать крепко и надежно. И стоит клиент очень хорошо — слева и рядом.

Резко встаю — нна! Немая сцена. Такого точно здесь никто не ждал. По их правилам, я должен был нахамить в ответ, потом выйти во двор и, прыгая в дерьме, начать размахивать железякой! Ага, сейчас, у нас в Марьиной Роще, таких до фига на задворках прикопано.

А так товарищ лежит смирно, остальные стоят, но, что характерно, молча. Мало ли что я еще отчубучу? И вот этот момент растерянности упускать нельзя. Достаю золотой:

— Трактирщик, всем вина и вызови врача! И где мой заказ?

Вот это народу понятно — побитый пускай сам свою честь восстанавливает — все-таки удар по морде — оскорбление несмываемое. Зато все остальные при деле. Экзамен еще впереди — эт хорошо, эт здорово, эт мы дойдем, на худой конец доползем, но сдавать будем! Или зря сюда ехали?!

Врач бедолагу быстро в чувство привел. Ну и ладушки. Ну и пусть он смотрит на меня как Ленин на мировую буржуазию. Пока всем не до нас — посадил его за стол.

— Ты кто такой, герой?

— Шевалье Дезире, к Вашим услугам, — он попытался вскочить — не получилось.

— Какие услуги — тебе неделю головой трясти нельзя — помрешь неотомщенным, — сказая я, успокаивая этого забияку, — Ты в каком потоке?

— В четвертом.

— Ну, хоть время есть мозги в кучку собрать. Чего в драку полез?

— Это ты в драку, а я хотел тебя, как положено, клинком заколоть.

— А зачем?

Дезире даже закашлялся от удивления.

— Ты что, совсем тупой? Не знаешь, как дворянин честь блюсти должен?

— Знаю, видел, как ее здесь блюдут — прихлебателям просто избивать неугодных приказывают. Думал, ты из таких, потому и кулак в дело пустил.

— Ты прав — был здесь один такой граф, — шевалье понуро кивнул. — Только его вместе с этими прихлебателями еще вчера из Клиссона выгнали — даже до экзаменов не допустили. Такие в Академии ни с какими титулами не нужны.

— Не знал. Извини, если хочешь, поправишься — скрестим шпаги. Но до этого я вроде тебя не задевал — чего хамить начал?

— Неважно! Мне отец перед отъездом сказал, что чем больше я буду драться, тем большего достигну! Дуэль — вот единственно верная дорога дворянина к славе и богатству! — в подтверждение своих слов Дезире крепко ударил кулаком по столу.

— Хорошо, насчет славы понятно, а с богатством у тебя как?

— Как у всех четвертых сыновей.

Ясно, дворянин шпаги, обыкновенный. Папаша сыновей настругал, а наследством обеспечить не смог, зато голову им задурил по полной. Из таких четверть гибнет на дуэлях, четверть на войне и только единицы добиваются достойных постов. Зато именно их потом папаши тычут своим детям как пример для подражания, как д’Артаньяну — де Тревиля.

— Вот объясни мне, сейчас у тебя действительно есть возможность изменить свою жизнь. Другой такой может никогда не быть — какого черта ты ей рисковал? А если бы я достал рапиру и проткнул тебя — врач мог ведь и не успеть.

Дезире задумался, а потом ворчливо сказал, явно стремясь закончить разговор:

— Ладно, пойду я, — и начал неуверенно подниматься.

— Сиди уже, время есть, потом пойдем вместе. Ты хоть поел сегодня? — А вот тут нюанс этикета — от дармовщины отказываться не принято. Жить на содержании у женщины или принять угощение у незнакомца — никакого ущерба чести. И это правильно. Потому что таких нищих Дезире в стране пруд пруди, оторви их от халявы — вымрут с голодухи как класс.

Так что согласился мой враг, даже повеселел. А готовили в таверне превосходно, я такого, честно, не ожидал — наелся от пуза.

И в положенный час пошли мы с Дезире к замку. Ну как пошли — повел я его, все-таки от нокаута быстро не отходят. Он отправился восхищать мир своими знаниями, а я еще два часа лежал на полянке, любовался птичками и следил, чтобы никто рядом со мной гадить не сел — простые тут нравы, незамысловатые.

Сам экзамен описывать не буду — экзамен как экзамен, только шпаргалкой не воспользуешься и с соседом не посоветуешься — магия все-таки. Я только не понял, кого они этими заданиями отсеять собрались? Я, конечно, понимаю, что у науки путь впереди долгий и интересный, но задачки-то придумать и позаковыристей можно было. А то скучно ей-богу.

Решил я все первым, но продолжил сидеть, морща лоб и задирая к небу глаза, чтобы не выделяться на общем фоне — ни к чему привлекать к себе повышенное внимание. Сдал работу восьмым, позже нельзя — вдруг экзаменаторы и скорость решения учитывают.

Через день пришел на стихосложение. Сразу зачитали результаты предыдущего экзамена. К моему удивлению, отсеялось больше половины. Причем никто не выглядел расстроенным — явно народ приезжал на тусовку, без особых надежд на поступление.

Дезире, кстати, тоже прошел.

Оставшихся кандидатов разбили на три потока и, по закону подлости, я угодил в третий. В этот раз решил судьбу не искушать, послал Планше за обедом в тот же трактир, благо погода была солнечная, и поели мы на природе без проблем и конфликтов.

А этот экзамен меня приятно удивил.

За два часа надо было в стихотворной форме написать письмо к женщине, в которую безответно влюблен. 40–50 строк. Вспомнилось «Что же касается бедер, благородный дон, то они необыкновенной формы. Как это сказано у Цурэна… М-м-м… Горы пены прохладной… М-м-м… Нет, холмы прохладной пены… В общем мощные бедра.»[14]. Да, здесь такое поймут, но явно не конкретно сегодня.

Впрочем, в замке я баловался переводом русских стихов, как упражнением в галльском. Даже перевел «Балладу о борьбе» Высоцкого. Перевел явно плохо, но барону и Гастону понравилось. Попробую пойти тем же путем.