такой любовью смотришь на этот мир, не хотелось бы однажды увидеть в этих глазах разочарование, — нарочито нежно прошептал Арий.

— Так и не смотри в них.

Я раздраженно оттолкнула его руку. Парень лишь усмехнулся, и его внимание переключилось на книгу, которую он поднял с пола.

— Интересный выбор литературы, — прокомментировал он. — Почему именно тамиру?

— Пытаюсь подготовиться к ужасам и опасностям этого мира, как ты и предостерегал, — недовольно фыркнула я, стараясь избегать взгляда Ария.

Он пренебрежительно хмыкнул и бросил книгу на стол, словно она обжигала его пальцы. Книга прокатилась по деревянной столешнице, и я поймала ее у самого края.

— Это не самое страшное, что будет ждать тебя за стенами Эллора, — заключил Арий.

Он не попрощался. Грациозно развернулся, взмахнув в воздухе коротким черным хвостиком, обвитым темно-синей лентой, и скрылся в лабиринте библиотеки.

А я осталась в полной тишине наедине со стремительно нарастающей тревогой. Глядя в полумрак коридора, где скрылся Арий, я пыталась осмыслить этот короткий, но весьма неприятный разговор. Что этому человеку понадобилось от меня? Мы даже не были знакомы. Когда я успела стать причиной его недовольства и главное — почему?

❊ ❊ ❊

Шеонна пришла за мной через пару часов. Вынырнув из лабиринта библиотеки, она на ходу стянула зеленую мантию так спешно, словно в ней копошились осы. Одернула серое платье, расправляя складки, пригладила спутавшиеся волосы, и улыбнулась самой очаровательной улыбкой, что была в ее арсенале.

— У тебя очень странный выбор литературы, — заметила она, окинув взглядом гору книг, но тут же утратила к ним всякий интерес.

Дожидаясь, пока я верну их на законные места, Шеонна смела со стола листы с моими заметками, снабженные спешными зарисовками. Ящик комода в моей спальне уже с трудом закрывался от этих исписанных и исчерченных бумаг с конспектами книг из скромной домашней библиотеки Велизара Омьена, рассказами, записанными со слов Эльи, и даже портретами, среди которых затерялся комичный набросок графа Эридира и небрежный профиль Лукреции Моррэт. Всё это было моими воспоминаниями о Гехейне, которые я собиралась однажды унести с собой.

Покончив с уборкой, мы наконец вышли на улицу.

Солнце ярко сияло над Эллором. В теплых лучах темно-синие крыши искрились, словно сапфиры, и яркие блики заставляли отводить взгляд. Нас окружали узкие двухэтажные домики, жмущиеся друг к другу, словно осиротевшие котята, а в конце улицы виднелась просторная городская площадь, в центре которой возвышался памятник. Белоснежное изваяние было возведено в честь Велоры — женщины, чья любовь к северянину объединила некогда расколотый Дархэльм. Её стройная фигура одной рукой опиралась на меч, вонзенный в камень, а над распростертой ладонью правой руки парила бирюзовая сфера, сотканная из серебряных нитей и Слез Эрии. Оставалось лишь удивляться, сколько осколков понадобилось, чтобы создать этот монолит.

На площади стоял оглушительный шум. У подножья памятника над продуктовыми лотками пестрили навесы, под которыми галдели торговцы, пытаясь перекричать друг друга и заманить покупателей. А те в свою очередь юрко сновали от лотка к лотку, пытаясь выторговать для себя более выгодную цену. Пару раз людской гул прерывался топотом копыт, и толпа рассыпалась в сторону, освобождая путь гонцу или Ищейке.

Я медленно брела за Шеонной и с детским восторгом глазела по сторонам, стараясь впитать и запомнить каждую черточку этого города, его запах и голос. Я уже не впервые проходила по этой улице, но каждый раз находила в ней что-то новое и удивительное: сегодня возле лавочки часовщика меня поприветствовал уличный фонарь, помахав кованной ладошкой с инкрустированной в нее Слезой Эрии. Я неловко махнула в ответ, чем вызвала звонкий смех Шеонны. Смущенно насупившись, я двинулась дальше.

Внезапно толпа недовольно зароптала и расступилась, пропуская двух шумных, озорных мальчишек. Они неслись так быстро, что слишком поздно заметили нас на своем пути. Под весом одного из близнецов я рухнула на спину, болезненно саданув локтем по брусчатой дороге, а Шеонна вовремя отскочила в сторону, ловко поймав второго под руки прежде, чем он столкнулся носом с мостовой.

Из толпы раздался мужской крик:

— Воры! Держите воров!

Мальчишки засмеялись. Один из них оттолкнул Шеонну и кинулся прочь, а второй, что повалил меня наземь, воспользовался моментом и рванул с моей шеи кулон. Тонкая серебряная цепочка с треском поддалась, и алый кристалл оказался в руках воришки.

— Нет! — испуганно закричала я и, быстро вскочив на ноги, бросилась вслед за вором.

Этот кулон — всё, что осталось у меня в память о родителях, он дарил мне радость, успокаивал в трудные моменты и навевал счастливые воспоминания. Без него со мной останутся лишь боль и шрамы на руках. Поэтому я не могла его потерять.

Я не знала, как поступлю, когда догоню воришек, и как вообще справлюсь хотя бы с одним из них. Но неслась вперед, оставив эту проблему на потом.

Дорога резко свернула влево, и я выскочила на просторную тихую улицу. Взгляд заскользил по редким прохожим, выискивая две златовласые головы, и не находил. Сердце болезненно сжалось. Страх нахлынул столь оглушительной волной, что перехватило дыхание, и я согнулась, жадно хватая ртом воздух.

В чувство меня привел испуганный пронзительный крик, раздавшийся в одном из проулков. Ни секунды не думая, я помчалась в сторону шума. Выскочив из-за угла, я тут же налетела на одного из мальчишек.

— Ты! — рявкнул он и, схватив меня за плечо, толкнул к стене, выбив воздух из легких.

У носа сверкнуло острое лезвие.

— Что ты сделала с моим братом? — зарычал вор.

Его близнец корчился на земле от боли, прижимая правую руку к груди. Лицо воришки покраснело, на лбу выступили крупные испарины. А у ног в уличной пыли лежал мой кристалл, и я не могла оторвать от него взгляд.

— Как это остановить?

Нож в руке вора настойчиво скользнул к шее, кожа натянулась под давлением острого лезвия. Я не понимала, о чем говорил этот мальчишка, но четко осознала, что в этот самый момент Гехейн преподнёс мне свой первый урок — этот мир опасен. И самыми опасными в нем были не монстры из сказок и легенд, а люди. Я была бессильна против человека с ножом, человека, ослеплённого яростью и страхом за своего брата. И на него не действовали ни слезы, ни мольбы.

— Останови это! — приказал парень, толкнув меня в стену в очередной раз.

— Это не я!

Стенания близнеца заглушили мой жалобный всхлип.

Вор раздраженно сжал челюсти, и рука, сжимающая нож, взметнулась для удара. Я испуганно вскрикнула, и в этот миг земля содрогнулась. Вздыбившийся