Недавние исследования показали, что арест Берия послужил поводом для осуждения его политики в «еврейском вопросе» на партийных собраниях в центральном аппарате МВД, на которых в течение недели — с 11 до 18 июля — выступили более 1600 сотрудников аппарата МВД. Среди них нашлись и не одобрившие прекращение «дела врачей». «Коммунисты Одпяцкий, Носов, Полукаров, Рублев в своих выступлениях отмечали, что следственные дела, которые велись в управлении на группу врачей, в частности на Вовси и Когана, прекращены незаконно — сообщается в этой справке. — Созданная по указанию Берии комиссия в составе тт. Козлова, Ливанова и Захарова вела себя неправильно, она не приняла во внимание ни доказательность техники, ни данные о террористических высказываниях этих врагов.

Ряд выступивших товарищей считает, что вражеская деятельность врачей Вовси и Когана доказана и вносит предложения — просить руководство Министерства пересмотреть в отношении них ранее принятые решения об их освобождении. В связи с этим вносилось также предложение — просить ЦК КПСС отстранить от руководства Лечсанупра Кремля врачей, освобожденных из-под ареста». Некоторые чекисты осудили начальника 5-го (экономического) управления МВД генерал-лейтенанта Н.Д. Горлинского и его заместителя полковника Трофимова «за то, что они «при рассмотрении дел, в частности на еврейских националистов, пытались их вражеские действия оправдать какой-то общей обстановкой, якобы созданной в стране… Тов. Ромашко привел пример, когда Трофимов, будучи на явке с агентом, заявил ему, что в СССР якобы существует режим притеснения евреев».[43]

По мнению профессора Р.Г. Пихоя, выступавшие на собраниях сотрудники центрального аппарата МВД «по сути настаивали на продолжении прежней, последних лет жизни Сталина, практики МВД и МГБ. И основная вина Берии, на их взгляд, именно в том и состояла, что он попытался изменить прежний курс.

МВД увидело в снятии и аресте Берии поворот к прежнему, и одобрило этот поворот. Так как сам Берия опирался в МВД прежде всего на лично преданных ему людей, главным образом из числа сотрудников МГБ, арестованных по «делу Абакумова-Шварцмана» и выпущенных сразу после смерти Сталина, то именно эти люди и были уволены новым «старым» руководством МВД. Часть из них была вновь арестована и они были осуждены на большие сроки. То, что их осудили, было не только актом справедливости (за каждым из высших офицеров МГБ-МВД стояло немало преступлений), но и, прежде всего, чисто политической расправой».[44]

Известно из воспоминаний ветеранов госбезопасности, что с начала 1950-х г.г. количество евреев в органах МГБ-КГБ неуклонно сокращалось и к 1960-м г.г. были уже буквально единицы (единственный сотрудник внешней разведки полковник С.М. Квастель в информационно-аналитическом управлении ПГУ, после его ухода на пенсию в 1990 г. в ПГУ не осталось ни одного еврея — возможные кандидаты отсеивались из-за наличия родственников за границей;[45] полковник Н.М. Бородин во 2-м ГУ и др.). На уровне слухов имеются версии о еврейском происхождении Андропова (впрочем, сведения, опубликованные в последние годы, подтверждают еврейское происхождение его матери Евгении Карловны Файнштейн),[46] генерал-лейтенанта Е.П. Питовранова, начальника ПГУ КГБ, директора Службы внешней разведки РФ Е.М. Примакова, начальника английского отдела ВГУ Р.С. Красильникова и др. После естественного ухода ветеранов и непоступления молодого пополнения, а также массовой эмиграции евреев из России и бывших союзных республик к данному времени их количество в спецслужбах РФ и государств СНГ близко к нулевым величинам.

Среди озаботившихся проблемой еврейского участия как в русской революции вообще, так и в чекистских органах в частности, самый именитый — нобелевский лауреат Александр Исаевич Солженицын. Есть раздел и в его последней книге «Двести лет вместе». Многочисленные ошибки уже отмечены в печати. Некоторые из них, относящиеся к нашей тематике, уже отметил г. В. Костырченко. Приведем данные, в основном ошибочные, Солженицына с нашими комментариями.

«Вот, по данным Российской Еврейской Энциклопедии, несколько чекистов самого раннего призыва, с их послужными списками.

Скромный Вениамин Герсон с 1918 в ЧК, с 1920 — личный секретарь Дзержинского. — Уже упомянутый Израиль Леплевский из бундовцев в 1917 примкнул к большевикам, с 1918 в ЧК, начальник Подольского губотдела ГПУ, потом Одесского Особотдела. (А поднимался и до начальника ОГПУ СССР, потом — нарком внутренних дел БССР и УССР.)»

Леплевский был начальником Одесского окружного (а не особого) отдела ОГПУ, а затем Особого отдела ОГПУ, а не всего ОГПУ СССР.

«Зиновий Кацнельсон: сразу после Октября в ЧК; начальник Особотделов нескольких армий, потом всего Южного фронта, потом в верхушке самого ВЧК, затем председатель Архангельской губ. ЧК, Закавказской ЧК, Северокавказского ГПУ, Харьковского ГПУ, зам. наркома внутренних дел Украины, зам. начальника ГУЛага».

В ОО Южного фронта и полпредстве ОГПУ по Северо-Кавказскому краю был заместителем.

«Соломон Могилевский. Уже в 1917 — председатель Иваново-вознесенского трибунала, с 1918 руководит Саратовской ЧК; и снова в трибунале, теперь армейском; и зам. следственной частью МЧК; начальник иностранного отдела ВЧК; председатель Закавказской ЧК».

Могилевский в Саратовской ЧК вообще не работал, а служил в местном трибунале.

Почти все правильно. Только в ПП ОГПУ Московской области Вельский был руководителем — полпредом. Здесь автор почему-то занизил его служебное положение, хотя обычно повышает, как мы дальше увидим.

Эйтингон был не в Смоленске, а в Гомеле, и не председателем, а заместителем председателя (разница почти как между «государем» и «милостивым государем»). Далее Солженицын приписал Эйтингону «организацию шпионской «кембриджской пятерки» и атомного шпионажа после войны».

«Исаак (Семен) Шварц, в 1918–1919 первый председатель Всеукраинской ЧК. — А на смену ему Яков Лившиц, в 1919 — начальник секретно-оперативного отдела Киевской губ. ЧК и зампред ее, потом зампред Черниговской губ. ЧК, Харьковской губ. ЧК; начальник оперативного штаба Всеукраинской ЧК; в 1921–1922 — председатель Киевской губ. ЧК».