порывами врывался свежий ветер, подбрасывая вверх бумаги, перелистывая страницы книг, что лежали на большом письменном столе, заставленном бутылками. По всей видимости, они успели в последний момент, Старый Пес собирался сбежать, воспользовавшись боем. Аэртон не удивился бы, обнаружив под окном ялик и веревку, по которой можно было спуститься из каюты.

Старый Пес совершил резкое движение, вытянулся вперед, продолжая тело своей шпагой, которая аккуратно вошла в грудь Лотона. Лицо сержанта исказилось в гримасе боли и страха. В следующее мгновение Старый Пес атаковал Аэртона, который с трудом успел отразить первый выпад.

Как же так получилось, что при таком количестве стражников на борту он остался один на один с профессиональным убийцей? Он расследователь, специалист по деликатным делам, но никак не рубака, хотя и умел фехтовать.

Аэртон сразу почувствовал, что ему долго не продержаться. Старый Пес превосходил его по силе и мастерству. Оставалось только тянуть время, уйти в глухую оборону и ждать, когда в рубке появятся другие стражники и остановят это сумасшествие.

«Куда делся проклятый Кортон?» — мелькнула мысль. Ведь в коридоре он шел позади него.

Аэртон долго не продержался. Всего несколько минут, и он получил первое ранение в правое плечо, а затем проникающее в живот. Он рухнул на пол. Старый Пес тут же потерял к нему интерес. Он вложил шпагу в ножны и метнулся к окну. Натан де Циклон уже был наполовину снаружи, когда в рубке появился Кортон дель Бриз. Он мигом оценил ситуацию. В следующую секунду в его руке возник пистолет, и прозвучал выстрел. Пуля ударила в спину Старого Пса и вытолкнула его в окно. Снаружи раздался всплеск.

Аэртон обреченно откинулся на спину, и глаза его заволокла тьма.

***

Перед отплытием «Сели» в порту стало шумно, суетливо и бестолково, и Хёлвер де Циклон даже не давал себе труда скрыть своё неудовольствие.

— Вам действительно необходимо тащить с собой столько народу, танна? — спросил он, улучив время, когда Френ дель Бриз снова отвлекся на Болтона.

Тот выслушивал отца, вскинув голову, негодующе сверкая глазами, и его гордый вид ничуть не портили рассеченная бровь, разбитая губа, рука на перевязи и подживающий кровоподтек на скуле — память о печатке Рауля. Сам Рауль крутился неподалеку, прихрамывая, неловко поворачиваясь всем телом сразу и всячески давая понять Делле, что она должна простить пострадавшего героя за ту недавнюю грубость, которую он себе позволил в ее отношении. Танна делала вид, что не замечает ужимок Рауля, но глаза её улыбались.

Ола осталась дома: когда стало известно, что Делла отплывает на корабле Хёлвера, она устроила безобразную истерику, потом прорыдала всю ночь и с тех пор не желала разговаривать с сестрой и даже находиться в одном с ней помещении.

— Я не тащила с собой никакой народ, — с непривычной нервозностью возразила Делла Хёлверу и стиснула ручку дорожного саквояжа. — Я сказала отцу, что возьму только пару прислужниц и этого мальчика из Академии…

Взгляд её нашёл Карася. Тот держался среди слуг дель Бриз и смотрел на борт «Сели» глазами, полными слёз восторга.

Он поплывёт на этом невероятном корабле! Он поплывёт домой!

— Но тогда как получилось, — сердито спросил Хёлвер, — что с вами отправляется целая деревня слуг, армия солдат и тележка родственников в придачу? Вам настолько необходима помощь других людей? Тогда вы, наверное, разрешите избавить вас от этой, последней ноши?

И Хёлвер почти выдернул из рук танны саквояж, склонился в издевательском поклоне, отведя руку со своим трофеем достаточно далеко, чтобы Делла не бросилась отбирать его сразу.

Танна вскинула голову, совсем как Болтон.

— Моя армия, как вы ее назвали, состоит из отряда солдат. Тан счёл, что его дочери не пристало отправляться в столь дальнюю дорогу без сопровождения преданных соклановцев. «Деревня» слуг включает шестерых, а «тележка» родственников — одну-единственную тётушку Цамиллу, которая…

Над портом понеслись причитания с кудахтающими нотками: не то тётушка потеряла одну из многочисленных своих коробок и чемоданов, не то слёзно прощалась с дорогим племянником Френом. Дорогой племянник мог бы сказать, что тётушка загостилась в Бризоли сверх всякой меры и что он счастлив будет не видеть ее еще очень долго, но… нет, на самом деле почтительный племянник не может сказать ничего подобного, будь он даже верховным таном.

Делла обернулась к Цамилле. Хёлвер не глядя открыл саквояж, из его рукава внутрь скользнул небольшой кожаный футляр, и замок тут же закрылся снова.

Досмотрщики, которых предстоит пройти каждому, кто приближается к пирсу, даже капитанам — они очень хорошо знают своё дело, и из-за них погрузка происходит страшно медленно, а из-за досмотра припасов безвозвратно испорчена куча вызвавших подозрение бочек с вином и мукой, ящиков с рыбой и солониной… Разумеется, даже через самый жесткий досмотр можно пронести на борт маленькую вещь, такую, как футляр с бумагами, да и немаленькую — тоже можно, но это означало всерьез рисковать репутацией и деловыми связями ради каких-то паршивых чертежей. Хёлвер бы вообще выбросил футляр в помойку, не дай Пёс ему понять: он сообщил верным людям, кому передал бумаги и контракт вместе с ними, и попробуй Хёлвер соскочить — свои же Циклоны его очень сильно не поймут.

Куда ни кинь, словом, всюду дрянь.

— Что вы себе позволяете, капитан! — опомнилась Делла и отобрала у него саквояж.

— Когда мы поднимемся на борт, я непременно помогу вам донести этот тяжкий груз до вашей каюты, — задушевно проговорил Хёлвер и с удовольствием увидел, как вспыхнули её щеки. — Раз уж тан вверил вас моим заботам… как это сказать? Я имею в виду, нам предстоит сделать такой огромный крюк, увидеть столько вод и земель, провести вместе бездну времени. Будет очень странно, если мы с вами не станем добрыми друзьями, правда?

Коснувшись шляпы, он пошел на досмотр, и словно вмиг остались позади все эти крики и толпы людей, напутствия провожающих, обещания отплывающих и сиренообразные завывания тётушки Цамиллы, которая наверняка попортит им в пути очень много крови.

Конечно, предстоит трудное и нервное путешествие с заходом во множество портов, несмотря на требование Френа держать курс прямо к землям Сирокко и потом — к Барьеру, испытывать новую астролябию. Конечно, предстоит закончить вместо идиотски погибшего Натана Пса то дело, в которое он ввязался, и сделать это будет очень нелегко.

Не важно. Сейчас Хёлвер де Циклон ощущал невыразимую легкость в душе и теле и даже лучезарно улыбнулся досмотрщикам, повергнув их в глубочайшее недоумение.

Конечно, они обыщут каждого, кто поднимется на борт «Сели», от капитана