– Пугала? – переспросил Фарук.

Трясун напел какую-то мелодию.

– Знаешь старую песенку? Ах, напугалася я!

Он опять запел, подпрыгивая на сиденье и размахивая руками. Братья Слейн дружно расхохотались.

– Ладно, хватит! – проворчал Уэс.

– Огни, которые горят ночью, – от них? – спросил Фарук.

Уэс ответил ему не сразу.

– Никто, в принципе, не знает.

– Но что их сделало вот такими? – продолжал расспросы Фарук.

Команда притихла и начала пристально вглядываться в вереницу живых пугал.

После долгого молчания Уэс произнес:

– Военные проводят здесь кучу химических испытаний. А может, их накрыло радиоактивными осадками. Правительство помалкивает и не подтверждает ни одну из версий. Но могу поклясться: они до смерти стращают тех, кому посчастливилось с ними столкнуться. Считается, что именно поэтому армия и пустила в дело нанороботов: пугала внушили страх слишком многим. И патрулей тут мало именно из-за них.

Уэс объяснил, что уход из Мусорной Земли военные официально объясняли спровоцированной токсинами шизофренией. Вещества, оставшиеся после ядовитых потопов, якобы вызывали у людей безумие. Однако в официальных бумагах не было упоминаний о пугалах, спотыкающихся среди мусора. А спустя несколько лет военные разработали оборонную систему на основе роботов. Взрывающиеся бомбы и прочие «игрушки» не страдали от ночных кошмаров и не вопили при виде пугала.

– Дурная новость, босс, – сказал Трясун и показал на приборную панель. – Похоже, у нас утечка бензина. Наверное, пуля бак задела. Теперь мы вряд ли до берега доберемся.

Уэс понял, что им еще повезло, раз они смогли доехать сюда на своем скудном топливном запасе.

– Сколько у нас?

– Максимум на три мили.

Уэс вздохнул.

– Я такого не планировал, но придется заехать в один из палаточных городов за припасами. К-таун не очень далеко, отправимся туда.

– Ура-ура! К-таун! – завопил Зедрик, подбрасывая винтовку и ловко ее подхватывая.

– А что особенного в К-тауне? – поинтересовалась Нат.

Уэс улыбнулся. Значит, есть на земле места, где она не бывала.

– Сюрприз! Если ты думала, что Новый Вегас – это круто, то погоди судить, пока не увидишь фейерверк в К-тауне.

Чтобы попасть в К-таун, им предстояло пересечь бывший Лос-Анджелес. Мегаполис, прежде залитый солнцем, пострадал от Потопа сильнее других и почти полностью погрузился в воду. Вездеход ехал по заснеженным холмам, протянувшимся вдоль береговой линии. Зедрик прибавил звук в стереоколонках, подключенных к плееру Дарана, и громкие звуки гибридного бум-регги – «Смертельный металл Боба Марли» – начали пульсировать в кабине.

Гневная и агрессивная музыка контрастировала с нежным текстом. «Можно ли тебя любить?»

«Хороший вопрос, – подумала Нат. – Можешь ли ты?» Или она сама? Ее взгляд упал на Уэса, и она поспешно отвернулась. На миг ей представилось, как они вдвоем заполняют бланки на однодневный талон: смеются, шутят, предвкушают совместную ночь. Нат прогнала видение, злясь на то, что ее мысли упорно возвращаются к нему. Ведь она никаких чувств к нему не испытывает и, конечно, никогда не испытает. Она просто кокетничала с ним, потому что если он будет относиться к ней с симпатией, то, вероятно, не решится бездумно выкинуть ее из машины.

Вездеход несся по тундре, а Нат смотрела в окно и старалась забить свою тревогу изумлением, вызванным созерцанием этой безжалостной местности. Везде был лишь один снег – на многие мили вокруг. Однажды в какой-то старинной книге Нат прочла, что у эскимосов существовало сто слов для понятия «снег». Ей подумалось: как обидно, что они не выжили и не видят бесконечной сияющей белизны. Нетронутая присыпка на крышах резко отличалась от твердого льда на земле. Снег раскатывался пластами по крышам и машинам без всяких преград – просто белый простор, доступная глазу пустота. Изредка Нат замечала следы: возможно, тропы животных, хотя некоторые оказались чересчур широкими и ровными и наверняка были проложены людьми. Она вспомнила пугал, которые тащились по промороженной пустыне, и содрогнулась. Она разделяла желание Уэса с ними не сталкиваться.

Когда Нат училась в школе, то узнала про город на Украине под названием Чернобыль, где взорвался ядерный реактор. Там возникла чудовищная радиоактивность, и местных жителей эвакуировали. Никто не появлялся в Чернобыле уже много сотен лет. Он и сейчас оставался закрытым. Выселенную зону тотчас объявили запретной территорией. Но в действительности в окрестностях Чернобыля кипела жизнь. В отсутствие человека дикая природа буйствовала, и ядовитая земля превратилась в своего рода заповедник для животных. Глядя на следы на снегу, Нат размышляла, не произошло ли то же самое с Мусорной Землей. Интересно, кто именно процветает здесь?

Нат не пришлось долго гадать: откуда-то появился белый медведь: его массивная туша двигалась с быстротой молнии. Нат удивленно ахнула, впервые увидев хищника настолько близко.

Вездеход затормозил.

– Что случилось? – спросил Уэс.

Бормоча проклятья, Трясун выключил двигатель, и они с Уэсом выпрыгнули из вездехода. Нат тоже вышла и стала смотреть, как Трясун отгребает ногой снег от левого колеса: оказалось, что переднюю шину заклинило в вилке из толстой арматуры.

– Рук! Зед! Дар! – позвал Уэс. – Скорей! Нужна ваша помощь!

Парни вытащили из багажника лопаты и принялись освобождать колесо, а Нат посторонилась. Куда же делся белый медведь?

Позади раздавались ругань и визг раздираемого металла. Нат оглянулась. Отряд целиком сосредоточился на застрявшем колесе. Фарук, Даран и Зедрик отбрасывали лопатами снег, а Трясун пытался убрать металлический стержень, воткнувшийся в шину.

Нат взяла бинокль и стала высматривать зверя. А, вот и он! Нат радостно улыбнулась, наблюдая за тем, как белый медведь несется по крутой горке. Хищник приостановился, осмотрелся и нервно дернулся.

Ее отвлек голос Уэса.

– Тебе не стоило покидать кабину, – предостерег он Нат.

Нат пожала плечами.

– Секундочку. Я еще никогда не видела его настолько близко.

И она смело пошла к медведю.

Без всякого предупреждения могучая зверюга развернулась и бросилась вперед. Нат застыла как вкопанная, широко распахнув глаза. Она запоздало поняла, что медведь быстро несется прямо на нее. Оттолкнув ком снега, зверь рванулся вперед, разинув пасть, вывалив язык и оскалив зубы. Он оглушительно взревел. Нат окаменела, не в силах пошевелиться и глядя смерти в лицо.

– Нат! – заорал Уэс, но было слишком поздно.

Она услышала громкий треск, похожий на разряд молнии: резкий звук эхом разнесся по тундре. Медведь несся к ней, еще секунда, и его теплый нос уткнулся ей в ногу. Красный ручей струился у него из головы, пятная чистую шкуру густыми кровавыми сгустками.