– Эй, ты чего? Здесь же темно!

– Потерпишь! Посидишь пока здесь! И без шума чтоб! – наказал Мир и, подтащив к двери диван, подпёр им дополнительно дверь кладовки. Взгляд его упал на кресло, он подтащил и его – для надёжности. Затем снял с себя рюкзак и бросил на диван.

– Ты что там, меня забаррикадировал, мой драгоценный?

– Заткнись! И жди, я осмотрюсь пока!

Спрятав винтовку во дворе, Мир отправился обследовать дом. Здесь был такой же кавардак, как и в предыдущем жилище, где они останавливались. На этот раз не было разбросанных фотографий, но их много висело на стенах. Вставленные в рамки, они стояли на мебели, кое-где лежали целые фотоальбомы. По полу всё так же носились мыши. На кухне Мир нашёл много банок с компотами и разной консервированной едой. Набрав пропитания и прихватив с собой матрас из спальни, он принёс всё это в домик во дворе. Лишь только после этого разбаррикадировал кладовку. В комнате был стол, усевшись за который они с Мелой закинули в свои пустые урчащие желудки добытое съестное, запив всё это свойским компотом. Мир зашвырнул в кладовку матрас и одеяло, которое нашёл на месте.

– Ты спишь здесь! – приказал он.

– Всё, вместе теперь не спим, что ли, драгоценный?

– Не придуривайся! Ты спишь в кладовке, я здесь, есть ещё вопросы?

– Да в уборную бы сходить!

– Пошли.

В огороде, что был во дворе, Мир приметил уличный туалет, куда и сопроводил Мелу, освободив её руки от хомута. А потом снова привёл её в кладовку и замуровал дверь прежним способом.

– Всё, спим – сегодня даже со свободными руками! – сказал он.

– Какой вы нынче благородный, сударь, спасибо вам за это! Жаль, что подушки ещё не хватает, но не те времена, чтоб капризничать! – донеслось из кладовки.

Мир, быстренько сбегав в огород, расположился на диване, укрывшись одеялом, которое и для него нашлось в гостевом домике.

– Спокойной ночи, драгоценный мой! Сладких тебе и эротических снов, желательно с моим участием, конечно!

– Заткнись! Молча спим!

– Ой ты мой хороший! Это твоё «заткнись!» как мёд уже мне на уши! – не унималась кладовка.

Мир не стал отвечать, пытаясь уснуть. Кладовка тоже замолчала. Уже начинало темнеть. Стояла тишина. Ночной мотылёк стучался в окно гостевого домика, упрямо разбивая себе башку. Потом и вовсе стемнело. Взошла луна, таинственным светом своим проникая в окно. Мотылёк больше не бился о стекло – издох, наверное. Сопела кладовка, засопел и диван.

* * *

Первые лучи солнца осветили гостевой домик. Проснувшись, Мир почувствовал себя хорошо отдохнувшим. Как давно он так не спал! Пускай это был всего лишь диван, и был он на нём в одежде, – но под одеялом, так что ночёвка оказалась сродни сну в комфортных условиях – не то что на земле, к чему он уже давно привык. Он с удовольствием потянулся, хрустя суставами, и прислушался к кладовке: там ещё спали. Встал и, выйдя во двор, выбрал место, чтоб сходить до ветру. И покончив с этим, уже собирался застёгивать штаны, как вдруг получил мощнейший удар по затылку прикладом автомата и тут же рухнул на землю.

– Вот те на, у нас тут гости, парни! – произнёс сокрушивший Мира мародёр, приступая к обезоруживанию молодого человека, находящегося без сознания.

В это же самое время другой участник этой компании зашёл в гостевой домик. Послышался шум передвигаемой мебели, сопровождаемый кряхтением мужчины. Через несколько мгновений раздался его голос:

– Да и не один гость, Банкир! Смотрите, парни, какая аппетитная конфетка мне попалась! Главное, сама в дверь билась, «открой!» кричала! – хвастался жирный, довольно высокого роста мародёр, вполне оправдывавший свою кличку – Толстый. Одной рукой он вытаскивал Мелу за волосы, а второй держал нож у её горла. За спиной у него висел автомат с глушителем. Несмотря на короткую стрижку женщины, он сумел собрать пучок с её макушки, уместившийся в его ладони.

– Мужики, вы чего, я же своя. Это меня этот в плен взял, он из этих! Больно за волосы, ты чего? – жалобно взывала Мела.

– Да мы видим, что он из этих! – ответил Толстый.

– Я снайпер из группы Линды, может, слышали? Даже моя винтовка где-то здесь, у этого, была, я вам показать могу! Я своя, я не из этих, просто документы мы на задание не берём, я бы, конечно, вам доказала! – продолжала Мела завоёвывать доверие.

– А нам что эти, что не эти – всё равно! Нам доказывать ничего не надо, снайперша! Мы здесь не воевать собрались, а добра наживать. Поняла, дура?

– Вас двое или ещё был кто? – поинтересовался третий мародёр, появившийся во дворе и направивший автомат – тоже с глушителем, как и у всех, – на Мелу. В его внешности, походке, повадках было что-то крысиное, и не случайно его кличка была Крыс. И судя по всему, он был как раз главным в этой компании. Все трое были в форме киборгов, только без бронежилетов и касок.

– Да, двое только: вот он, из этих, и я. Всё, больше никого. Вы чего, мужики, меня-то отпустите, это ваши тут дела, я тут случайно. Я же с этими воевала, я же гадов этих стреляла, – Мела жестом указала на поверженное тело Мира, – а вы со мной так! Я же своя, отпустите! – взмолилась она.

– А этот тебя трахал? Из этих который! Ну, расскажи, трахал ведь? – поинтересовался Толстый.

– Нет! Я совершенно случайно у этого гада оказалась в плену, он отшибленный на всю голову! Поверьте! Он всё хотел меня до своих довести, у меня просто никак не получалось от него избавиться. Ещё немного – и я бы сама ему при удобном случае башку свернула, поверьте! Спасибо, что освободили! Я-то вам зачем, отпустите, больно же за волосы! – тараторя, пустилась в объяснения Мела, всячески заискивая перед своими.

– Такую красотку – и не трахнул? Не верится! Ну или реально дурак отшибленный! – соглашаясь, произнёс Толстый, посильнее ухватив Мелу за волосы, так что та от боли заорала.

– Ну, раз этот не стал, то мы-то тогда обязательно тебя по кругу, милашка, пустим – да, наверное, и не по разу. Да, парни?! – ухмыльнулся Крыс. Остальные, бросив на Мелу сальные взгляды, довольно переглянулись.

– Прошу, не надо, вы что творите, я же своя! – умоляла жертва, осознавая всю безвыходность своего положения.

– Ну, я буду точно первым, я же первый её нашёл! – произнёс Толстый и потащил свою добычу за волосы к сараю, возле которого стоял Банкир над вырубленным телом Мира.

Мела, пытаясь сопротивляться, кричала изо всех сил:

– Больно же, отпусти, больно, отпусти волосы!

– Да пожалуйста! – крикнул Толстый и отпустил, но толкнул её так, что она, пролетев пару метров вперёд, упала на землю.

– Давай раздевайся! – приказал Крыс, подойдя поближе.

– Да вы что, мужчины, может, не надо? Это же недостойно вас, вы чего? Отпустите меня! – в очередной раз взмолилась Мела.

Рядом с ней прозвучал глухой выстрел: это Крыс выстрелил в землю рядом с ней. Глушитель на автомате сработал как надо, выстрела практически не было слышно.

– А теперь молча раздевайся, или следующая пуля тебе в ногу! О достойности она заговорила, шкура! Невинную девочку из себя строить не надо! А то мы тебя и хромую всё равно трахнем, поверь нам! – ухмыльнулся Крыс, пошмыгивая носом. В этот момент он особенно стал похож на крысу.

– Давай уже бегом, не беси! – вторил Толстый, предвкушая ожидаемое удовольствие и поторапливая жертву будущего насилия.

– Покажи нам свои прелести, давай уже раздевайся, хватит ломаться, не в первый же раз! – Банкиру тоже не терпелось урвать свой кусок пирога.

Мела, присев на землю, огляделась вокруг. Судя по горевшим от возбуждения глазам мародёров, зацепиться было не за что: жалости не будет. Мир был по-прежнему недвижим. Выхода из ситуации никакого.

– Вставай уже и начинай разоблачаться, хватит тянуть резину! Видишь, Толстый на взводе: он-то готов, а ты ещё одета. Непорядок! Или хочешь выстрел в ногу для ускорения?

– Не надо, я всё сделаю! – поспешно ответила Мела и, встав, начала снимать одежду, бросая её перед собой на землю.

– Вот и молодец! И ботинки, кроссовки, что у тебя там, давай тоже снимай!

– А где трусики? Обманщица, а говоришь, не трахались,