— Приду обязательно, — сказал я, простреливая глазами портмоне миссис Кэдуоллер-Бофорт, лежавшее на столе.

— Вот и ладно, — откликнулся Паймен. — Готовься к взбучке.

— Это тебе, Паймен, придется подсовывать книжку в штанишки. — С этими словами я отключил трубку.

— Могу я предложить вам печенье, мистер Баркер? — обратилась ко мне миссис Кэдуоллер-Бофорт.

— Можете, миссис Кэдуоллер-Бофорт.

Миссис Кэдуоллер-Бофорт выпрямилась.

— Мистер Баркер, — сказала она, — вы, в самом деле, хотите печенья?

— На самом деле, — сказал я, — мне бы вот наличных… немного…

— Значит, печенье придется выпрашивать? — огорчился за меня пес.

Я взял деньги, это так, но честно пытался оставить миссис Кэдуоллер-Бофорт расписку. Она отказалась наотрез, так что я добровольно обязался вернуть ей долг, вычтя деньги из суммы комиссионных сразу после продажи дома или даже раньше, если мне повезет в игре нынешней ночью. Это заняло совсем немного времени — я все уладил, пока Люси ходила разыскивать туалет.

Хотя, как оказалось, на пути к покерному столу меня ждали и другие препятствия.

Как только мы выехали на шоссе А23, направляясь домой, Люси материнским тоном завела разговор о том, что у меня был тяжелый день, учитывая похороны матери, смерть Джилберта и переживания, пусть восторженные, по поводу предстоящей продажи дома миссис Кэдуоллер-Бофорт. Так что, решила она и усиленно толкала меня к этой мысли, лучше всего мне отправиться прямиком домой и принять горизонтальное положение. Одним словом, выспаться.

— У вас вид просто ужасный, — говорила она. — Я отведу вас домой и приготовлю что-нибудь на ужин, затем сварю пунш и уложу под одеяло.

Не спорю, Люси была права, я был в некотором смысле совершенно выбит из колеи. Правда и то, что близость предстоящей игры придавала мне сил и вселяла уверенность, особенно учитывая деньги, которыми удалось разжиться. Игра давала мне невиданный эмоциональный заряд, превращавший крайнюю усталость в гиперактивность.

— Я отключаюсь, — сказал пес. — Весь этот мир мчится вперед, отнимая последние силы. Я устал. Доброй ночи. — С таким напутствием он свернулся калачиком на заднем сиденье и секунду спустя уже спал.

Каков ход мыслей лудомана — человека, пристрастившегося к игре, когда он попадает в подобную ситуацию? «Полчаса покупаем продукты, полчаса готовим, минут десять едим и примерно столько же прощаемся. Еще около получаса уйдет на дорогу. Ничего себе: почти два часа, отнятых у игры. О, нет, она же захочет приготовить мне горячий пунш, а это молоко и виски. Стало быть, за руль уже не сядешь. Придется брать такси и к столу добираться уже на поддаче, а это скажется на качестве игры. Какой смысл лезть пьяным в гадючью нору?»

Насчет же пагубной привычки — это уж поверьте на слово. Я отдаю себе отчет в том, что я лудоман. Был бы я алкоголиком — валялся бы в канаве, давно порвал бы дружеские и семейные связи и умер в возрасте сорока. Но нет, я был маньяком несколько иного сорта — человеком, который ежедневно является на работу с похмельем, которое не так заметно беспокоит компанию, багровеет лицом от переживаний за игорным столом и умирает в возрасте сорока пяти.

Не знаю, отчего я не мог сказать просто: «На самом деле я собираюсь сегодня немножко поиграть в покер». Нет, я ото всех скрывал свою пагубную страсть — просто, видимо, потому, что знал, что это страсть и что она пагубна. Возможно, еще потому, что мне было стыдно перед сотрудниками — ведь как-никак я был их боссом. Мне было стыдно перед Люси. Пусть даже у меня от переживаний сегодняшнего дня дрожали руки на руле, и все равно я не хотел поступить так, как на моем месте сделал бы каждый психически здоровый человек. А психически здоровый непременно разрешил бы симпатичной девушке приготовить ему чай и уложить пораньше в постель.

— У меня дома пустой холодильник, — «вспомнил» я.

Пес тут же шевельнулся во сне, среагировав на знакомое слово. И пробормотал что-то вроде: «Голодный кошмар».

— Мы купим продукты по дороге, — предложила Люси.

— Я не настолько голоден.

И снова пес заерзал во сне, презрительно выдохнув воздух.

— Тогда я съем за тебя, — пробормотал он, не просыпаясь.

Люси положила руку мне на колено.

— Вы же ничего не ели на работе и, думаю, дома позавтракать, тоже не успели. Я же вижу, как вы напряжены. Вам не дает покоя то, что произошло сегодня. Зачем притворяться? Вам нельзя оставаться без присмотра, кто-то должен побыть с вами в эту ночь. Кого вы обманываете?

«Пожалуйста, Люси, отпусти меня поиграть в покер!» — услышал я собственный голос, рвущийся наружу. Так я должен был сказать. Но не сказал. Вместо этого я ответил ей вялой улыбкой.

— Мы можем устроить собаке постель, — продолжала Люси. — Достанем картонную коробку, прорежем дырку, и будет ему превосходная конура. А внутрь можно засунуть подушки.

Это звучало заманчиво: устроить постель для новой собаки и провести ночь под присмотром заботливой Люси.

— Мне нравится смотреть на спящих собак, — призналась Люси. — Так и чувствуешь исходящий от них уют.

Я почти явственно ощущал этот самый уют, который исходил от ее слов, но я оказался поставлен перед выбором, не так ли? Деньги прожигали карман, избавиться от этого невыносимого жжения я мог только в компании мужчин, которые мне не нравились, но было никак не попасть туда, не оскорбив при этом девушку, к которой я относился нежно и трепетно и которая только что предложила совместно провести ночь, полную неги и трепета.

Я хотел этого, но ничего не мог с собой поделать, мой мозг просто не мог свыкнуться с мыслью, что эту ночь предстоит провести без покера, он не мог вынести реальности с ее сложностями и причудами. Все, что он мог сейчас воспринять, было бесконечное повторение карточных комбинаций, вычисление шансов: один к четырем, один к четырнадцати и так далее. Мне были просто необходимы и табачный дым, и режущий глаза свет, и компания странных людей с именами, больше похожими на клички, и вечный бой за зеленым столом…

— Сэр, не надо никакой постели, — заговорил мой новый четвероногий друг, очнувшийся на слове «собака». — Я привык к траве и асфальту, другого комфорта мне и не надо. — Сейчас он напоминал сироту, в присутствии которого заговорили о рождественских подарках.

Мы остановились у светофора при повороте на Ворсинг, и в этот момент запищал мой мобильник — пришло сообщение.

— О, нет! — воскликнул я, хватаясь за трубку. Это был подходящий момент, им нельзя было не воспользоваться. Я тут же решил разыграть сцену, хотя это было всего лишь сообщение от мобильного оператора с приглашением воспользоваться бесплатной трехмесячной услугой Wap.

— В чем дело? — встрепенулась Люси.

— Линдси, — вымолвил я. — Просто не могу в это поверить! Похоже, у нее опять проблемы. Как раз когда мы подумали, что выбрались из передряг. Мне, в самом деле, очень жаль, Люси. Но, похоже, сегодня мне предстоит еще поездить.