им пока нечего сказать, а свои места никому терять не хочется. Сейчас никто от гнева князя не застрахован. Ни полицейский департамент, ни столичные власти, ни ученые и даже армейским досталось. За безопасность у Романова в ответе все.

— Леша, так что с дочерью? — уточнил Иван Андреевич, когда они остались вдвоем.

— Вроде бы нашли, — ответил граф. — Ее какой-то парень на плече вынес. Там же суматоха была, никто толком ничего не контролировал. Их направили к медикам, но в больницу не повезли. Они уехали на Аниной машине, ее отыскали в одном из дворов. Судя по грязи и кровавым пятнам на заднем сиденье, то дочь была ранена. На связь она не выходила. Место, где ее удерживают установили.

— Думаешь взяли в заложницы? — удивился князь. — Странно как-то. Знают же, что камеры везде и отследить перемещение раз плюнуть. Да еще и тачку не сменили.

— Согласен, несуразица какая-то, — скрипнул зубами граф. — Мои спецы уверены в этой версии.

Телефон Шувалова ожил, он не зазвонил, не завибрировал, но вызов от командира спецназа идет. А майор знает, где его начальник находится, он бы не стал звонить, если что-то чрезвычайное не случилось.

— Ответь, — хмуро приказал князь, понимая, что дело серьезное.

Граф выслушал сбившуюся речь своего подчиненного. Не сдержался и выругался. Штурм провалился, его бойцов заставили отступить и теперь они ждут требований террориста.

— Едем на место, пусть нас дождутся и ничего не предпринимают! — велел князь, слышавший весь разговор, происходивший на громкой связи.

* * *

— Без обид, но ты еще тут постой, — сказал я бойцу в форме без знаков различия и поспешил в комнату, проверить девушку.

От шального удара никто не застрахован, а при штурме использовалась боевая магия. Тот же энергетический шар мог к ней залететь, а если атакующие били по аурам в квартире, то совсем плохо. Анна никак не могла защититься. Моя спасенная сладко посапывает, свернувшись калачиком, а одеяло съехало и открыло соблазнительный вид. Боги, о чем это я? Нас какие-то придурки чуть на куски не порвали, а я все о грешном. Ну, судя по прозвучавшим словам, то пришли именно за девушкой. Похоже, она птица высокого полета, что неудивительно. Достаточно вспомнить тачку, независимый и гордый вид девицы, когда она со своим парнем надо мной пыталась подтрунивать. Хотя, это Серж из кожи вон лез перед своей спутницей, та не задиралась.

Вернулся к бойцу и предупредил:

— Сейчас тебя освобожу, но резких движений не делай и свои артефакты не активируй. Лады? Если согласен, то кивни.

Шлем чуть наклонился вперед, воздушный щит я убрал и мысленно выдохнул. Сил это заклинание изрядно отняло.

— Поговорим? — предложил замершему воину. — Каску свою сними.

Боец осторожно снял шлем. Мужику лет под сорок, глаза внимательные и удивленные.

— Ты у нас кто? Представься! — произношу, добавляя в голос толику подчинения.

— У нас иммунитет, на такую магию, не старайся, — буркнул боец, тяжело вздохнул и продолжил: — Капитан Мурцев, Степан Игоревич, заместитель командира армейского спецназа по особо важным операциям в тылу врага.

— Приятно познакомиться, — я кивнул и скрестил руки на груди. — Скажи мне капитан, на хрена вы дверь выбили и пытались устроить штурм квартиры.

— Так заложница, — неуверенно проговорил тот и взгляд отвел.

Он не дурак, квартиру уже неоднократно просканировал и убедился, что девушка спокойно дрыхнет, а на террориста я никак не тяну.

— Я вам ее с удовольствием выдам, после того как получу бумагу, где будет сказано, что вы тут все восстановите, — обвел взмахом руки разгромленную гостиную. — Жилье арендую и через пару дней собирался съезжать. Что владельцу скажу? Прости, армейские спецы ошиблись дверью и все тут к чертовой матери разнесли!

— А какие еще требования? — поинтересовался капитан.

— Рожок мороженого! — рыкнул я. — Иди к своим и без гарантий не возвращайся. Да, переговоры веду с тобой, если кто-то решит другой прийти, то посчитаю это нападением. Понял?

— А как же магобомба? — нахмурился Мурцев.

— Бойтесь, — широко улыбнулся я. — Свободен, иди к своим подельникам. Хотя, нет, стой! Поможешь дверь на место приладить, а потом пойдешь.

Спецназ срезал петли, но дверное полотно не сильно пострадало, что обрадовало. Мы приставили дверь на место, я ее держал, а капитан занимался сваркой, используя для этого свою магию. Хреново у него получилось, дверь открывается на четверть от старой ширины. Ничего, заменят, если выбью из них обещание все тут восстановить в обмен на Анну. Девушку-то и так отдам, даром! Она притягивает ко мне неприятности.

Спать хочу — спасу нет, почти час ночи, сижу, пью крепкий чай и жду капитана, который что-то не спешит возвращаться. Во дворе все тихо, словно ничего и не случилось. И вдруг вой сирен, мигалки, кортеж из десятка машин. Откуда только столько народа взялось?! Все засуетились, забегали. А из представительского лимузина вылезли двое и на окна моей квартиры уставились. Попытка просканировать их ауры не увенчалась успехом. Далеко, да еще и защита выставлена мощнейшая, которой минуту назад не ощущал.

— Это куда я влез? — озадаченно потер подбородок.

Попытаться разбудить Анну и у нее узнать о гостях? Она-то их точно знает, да пока очнется, то да се, времени пройдет долго. А к подъезду, держа в руке белый платок, направился капитан Мурцев. Ага, договоренности соблюдают, это внушает оптимизм.

— Проходи, чай будешь? — приоткрыл я дверь, впуская капитана.

Тот даже запнулся о порог от такой моей реплики, а потом головой покачал и сказал:

— Благодарю, не до этого сейчас. С вами желает переговорить отец дочери, — он чуть запнулся, — с сопровождающим.

— Пусть приходят, если драться и орать не собираются, — пожал я плечами, а потом уточнил: — Как насчет ремонта?

— С хозяином квартиры уже связались, ему компенсируют.

— Замечательно, — покачал я головой. — А мне как тут оставшиеся дни жить? Боком в дверь протискиваться?

— Наше подразделение приносит официальные извинения за произошедшее недоразумение, — выдавил из себя Мурцев.

— А их пощупать смогу? Извинения.

— Не могу знать, — пожал плечами капитан.

— Ясно, — покивал я. — Ладно, зови отца Анны. Кстати, как его зовут?

— Генерал, граф Шувалов Алексей Васильевич.

— Понял, — потер я щеку и широко