– Хотя она может быть грубой, но не боится говорить правду. Ци Ли, ты ведь именно этого хочешь? Быть таким же стойким и непоколебимым, как она? Я не решусь утверждать, что это чувство и есть любовь. Скорее, одна душа затронула другую, – медленно произнес Чэн Ю. – И это очень ценное чувство. Что бы тебе хотелось сейчас сделать?

Королева Дэн Цю – загадка, которую Ци Ли никогда не сможет разгадать. Чэн Ю надеялся, что тот перестанет терзать себя. Его ладони слегка вспотели, пока он ждал ответа парня.

– Я хочу тайно оберегать ее. Но так, чтобы об этом никто не узнал. Пусть это будет нашим секретом. Вы ведь никому не скажете? – спросил Ци Ли, с волнением подняв глаза.

– Думаю, вы будете смотреть друг на друга издалека, но, когда наступит время, вы помашете друг другу и скажете: «Привет, я тоже чувствовал себя одиноким. А теперь все изменилось». Когда-нибудь этот день настанет, – мягко произнес Чэн Ю, и Ци Ли вздохнул с облегчением.

7

Ци Ли больше не приходил на консультации.

Чэн Ю нарисовал в память о своем пациенте картину. В левой части холста изобразил ночь, использовав темно-синюю краску. А в правой части – день, оранжево-красными оттенками.

И ночь, и день являются частями нашей души. В темной ночи сияют звезды, а днем   светит солнце. Они сосуществовали на картине, тьма и свет, холод и тепло. Жизнь полноценна лишь тогда, когда в ней есть и то и другое. Свет не может существовать без тьмы, а тьма – без света.

Так было и с Ци Ли – его свет столкнулся с темной тайной внутри. Он испытал облегчение, раскрыв собственные чувства и признавшись в них самому себе.

Однажды Чэн Ю снова встретил его. Ци Ли гулял по школьному двору с одноклассниками. Они смеялись и болтали, обстановка была дружелюбная и непринужденная.

В это время мимо проходила Дэн Цю и ее оставшаяся немногочисленная свита. Она все еще была центром небольшой группы, вела себя уверенно и гордо вышагивала вперед.

Ци Ли дружелюбно поприветствовал одноклассников, идущих навстречу, и они помахали ему в ответ. Все, кроме Дэн Цю. Она по-прежнему выглядела холодной и отчужденной. Ци Ли и его друзья пошли дальше. Он стал тем светлым человеком, который научился справляться со своими эмоциями.

Чэн Ю заметил то, на что никто другой не обратил внимания. Дэн Цю обернулась и с грустью посмотрела Ци Ли вслед, и на сей раз в ее взгляде не было обычной гордости и властности. Этот взгляд был полон нежности и тепла, способного растопить даже самый холодный ледник.

Чэн Ю обуревало множество эмоций.

Татуировка

1

Школа Наньшань была расположена высоко в горах, и ее часто окутывал густой пурпурный туман, создающий таинственную атмосферу. Хотя в городе было еще несколько школ, но всем всегда казалось, что именно школа Наньшань какая-то особенная.

Чэн Ю даже и не подозревал, что слава о нем уже давно распространилась по округе. Сейчас перед ним стояли родители совсем незнакомого ему парня. Пара средних лет, на отце футболка с рекламным слоганом какого-то магазина, а на матери – красная блузка в мелкий цветочек. Поседевшие волосы, мелкие морщинки в уголках глаз, изможденные и уставшие лица.

– Господин Чэн, наш сын учится в школе Бэйчэн, но прошу вас, пожалуйста, помогите ему, – умоляла мать. – Говорят, что вы лучший психотерапевт! Наш мальчик вот-вот сойдет с правильного пути…

Отец поначалу молчал, но в конце концов не выдержал и пробормотал:

– А что толку? Мужчина должен быть сильным и самодостаточным! Разве эти психотерапевты могут хоть чем-то помочь?

Жена быстро толкнула его локтем в бок:

– Я же просила тебя помолчать! Зачем наезжаешь?

Чэн Ю мягко улыбнулся. Он не первый раз наблюдал, как родители перекладывают вину друг на друга, когда у их ребенка возникают проблемы. Зачастую им довольно трудно успокоиться и рационально взглянуть на ситуацию.

– Господин Чэн, пожалуйста, помогите нашему сыну! Раньше он был таким хорошим, а теперь… Сделал себе татуировку, связался с бандой хулиганов… Мы боимся, что однажды он ввяжется в какую-нибудь драку и сильно покалечится. Это выше моих сил… – умоляла мать.

– Ругается со всеми и ведет себя как упертый баран, а с нами и разговаривать не хочет! Как же сложно в наше время быть родителями! – добавил отец.

Мать смахнула слезы, достала из мятой черной сумки такой же мятый конверт и сунула его Чэн Ю.

– Господин Чэн, мы заплатим вам за лечение, только помогите нам! – ее взгляд был полон отчаяния. Должно быть, Чэн Ю стал их последней надеждой.

Он не хотел обидеть их отказом, поэтому осторожно взял конверт и небрежно сунул его в карман куртки, а затем улыбнулся и произнес:

– Хорошо, я встречусь с ним.

Солнце светило ярко, но голубое небо постепенно заволокли облака. На горы опустилась легкая дымка тумана. По извилистой горной дороге вниз стремительно мчался мотоцикл.

2

Дома в старом жилом районе располагались очень близко друг к другу, между ними вились узкие улочки. Стены были облеплены объявлениями и рекламой, воздух пропитан затхлым запахом, и казалось, что все вокруг будто заплесневело.

Парня звали Лю Юн, и, дав сыну такое имя, отец ожидал от него великих достижений[8].

– Я боялся, что он будет трусом, как я в детстве, поэтому все время говорил ему, что мужчина должен быть храбрым и решительным. Еще совсем недавно он был таким неженкой… Кто бы знал, что он вдруг станет суровым и жестоким! Однажды он пришел, снял школьный пиджак и рубашку, а у него на спине – огромная татуировка тигра! Представляете? Хотя в школе к нему никто и не лезет, он должен сосредоточиться на учебе. Кем он вырастет, если не будет учиться? – отец устало вздохнул.

Мать открыла старый фотоальбом в красно-зеленой обложке и показала фотографии Лю Юна. Здесь были фото с самого младенчества, от застенчивого мальчика с опущенной головой и потухшим взглядом до спокойного подростка, выглядевшего очень рассудительным. Чэн Ю тоже не смог бы предположить, что этот парень станет бунтарем.

– Выглядит очень тихим, – сказал психотерапевт.

– Изнеженный, как девчонка… – пробормотал отец с недовольным видом, – я так боялся, что он станет трусом, всегда учил его быть смелым… – Чэн Ю заметил, что отца эти фотографии разозлили сильнее, чем тот факт, что его сын спутался с хулиганами.

– Поговори мне еще тут! Это