- Успокойся Грас. Я знаю, насколько это рискованно, но других вариантов пока все равно нет.

- Декан Берес, вы же целитель! Скажите этому экспериментатору, что так нельзя, мы не можем рисковать людьми! – вступилась световичка.

- Людьми или собой? – ехидно осведомился жрец, процедив сквозь зубы: - Трус!

- Хватит! - Туве окончательно потерял терпение и стукнул кулаком по столу, потом по очереди указал на магов Света. – Вы двое идете в подчинение к графу Сигуру и делаете, что он говорит. Мы теряем время на вашу болтовню, а положение четырех студентов ухудшается с каждой минутой. Еще трое вообще не могут колдовать, не присоединившись к первым.

Ректор устало опустился на кресло и посмотрел в сторону лорда Демура:

- Аскон, я понимаю, что у тебя полно работы, но ты бы не могу присмотреть за ними? Постарайся без членовредительства, но если они тебя достанут, то я сделаю вид, что ничего не видел и не слышал.

Декан кровожадно ухмыльнулся, глядя на притихших молодых магов:

- Да без проблем. Не стоит волноваться.

Только через два дня все было готово к ритуалу. Что характерно, за это в общем-то немалое время никто ничего путного не придумал.

В лазарете остались только маги Света. К ним, кстати, в самый последний момент присоединился четвертый. СИБ ест свой хлеб не просто так, и его оперативникам удалось выловить мага где-то в диких мирах и уговорить присоединиться к спасению студентов.

- Как в старые добрые времена! – широко улыбнулся он, но двое молодых световиков на него так злобно зыркнули, что улыбка сама сползла с лица. А старик только ухмыльнулся про себя. Только он и его верный помощник гражданин Кейф, тот самый путешественник, знали, что произошло во время ритуала, и кто действительно был виноват. А эти два бездаря лишь держали внешний периметр.

- Начинаем! – скомандовал жрец, выйдя вперед и подняв меч. Остальные разошлись по углам, образуя треугольник.

Граф Сигур начал распевно читать заклинание объединения и потоки магов потянулись в сторону меча, скапливаясь на гарде и поднимаясь по лезвию вверх. Сам монах тоже впустил свою силу в общий поток и оружие вспыхнуло золотом и засверкало как сверхновая, раскаляясь добела.

Жрец медленно, чтобы не сорвать потоки, перевернул и опустил меч, не переставая шептать древнее заклятие. Остальные вторили ему, разнося под сводами тихий шелест магических текстов. Приложив лезвие к солнечному сплетению пострадавшего, он на секунду остановился. Но вскоре его голос приобрел твердость и громкость, распевное заклинание стало похоже на резкие, четкие команды. Световики последовали его примеру.

В этот момент маг надавил острием на грудную клетку, медленно погружая в нее клинок миллиметр за миллиметром. Не сбиваясь и не ослабляя напора, они все декламировали древние слова уже почти крича.

Это была не только магия Света, это была забытая, запрещенная магия Крови. Чтобы ее использовать граф Сигур получил особое разрешение Императора, который взял с него слово, что о подробностях обряда не узнает никто, кроме световиков и еще одного целителя, нужного, чтобы залечить без остатка разрез. Самому Главе Шалайи очень не хотелось терять стольких ментальных магов, четверо из которых были самыми сильными в Империи. Он разрешил только поэтому.

Никто не знал, почему был опасен этот ритуал, и в чем заключались последствия использования магии Крови.

Всего жрец проколол тело не более чем на сантиметр, когда с горящего меча сорвался бурный поток и стал вливаться в рану, смешиваясь с кровью, превращая ее на несколько секунд в жидкое золото. Потом эта слепящая волна прошла по всему телу ментальщика, просвечиваясь сквозь кожу, он вздрогнул и задышал ровнее.

Последние искры Света сорвались с меча, и старик вытащил почерневший клинок из раны. Как только он его выпустил из рук, тот рассыпался в прах.

Все четыре световика влили свою силу до капли, поэтому даже граф Сигур не мог прямо сейчас посмотреть, получилось или нет. Он медленно стал оседать на пол, все-таки для его возраста нагрузка не слабая, но вовремя подоспевший Кейф успел его поймать.

Позвали леди Берес, чтобы залечить рану. Лишь ей Император решил доверить эту тайну. Ни она, ни ее муж никогда не участвовали в интригах СИБ и Защитников, уже только поэтому ей стоило доверять.

У других же целителей была задача быстро восстановить силу световиков, поддерживая их зельями и лечебными заклинаниями. К счастью, никто из них физически и магически не пострадал, только устали очень.

Уже через два часа тот же Кейф констатировал, что дыры в ауре пострадавшего барона Мироса начали затягиваться, а цвета его магии перестали смешиваться и начали формировать уже нормальные абстрактные структуры.

Начать решили именно с него, потому что внезапно, по неведомой причине, его состояние резко ухудшилось. Ему стало трудно дышать, глаза налились кровью из полопавшихся сосудов, появилась сильная тахикардия. По прогнозам целителей, он не прожил бы и суток, не выдержало бы сердце. Ни на какое поддерживающее лечение он не реагировал.

Маги восстанавливались больше десяти часов, но, тем не менее, было решено вылечить сегодня еще одного человека. Было сложно выбрать между двумя пока стабильными пациентами, так как в любой момент каждому из них могло стать хуже, что означало бы если не неминуемую гибель, то очень вероятную.

В итоге, даже несмотря на то, что лорд Демур обещал растерзать их собственноручно, решили начать с графа Тисса, второго пострадавшего поединщика. Почему? Граф Сигур выдвинул версию, что чем меньше резерв мага, тем меньше ему осталось. Из всех бессознательных пациентов самый большой резерв был у Василины Котовой.

Второй ритуал прошел даже лучше первого - понадобилось немного меньше магии. Видимо, это было связано с тем, что состояние пострадавшего еще не было критическим.

Лечение Лины и Риая-младшего было назначено на следующий день.

Мне снился Ирбис. Он звал меня пойти с собой, прогуляться по заснеженным ущельям, послушать шум ветра. И я побрела за ним, но тут начался буквально ураган, он сбивал с ног, кидал в лицо снег и мелкие камешки, а я все шла и шла, точно зная, что мне нужно туда, куда направляется священный зверь.

Осколки и камни становились все крупнее, ветер все сильнее замедлял мой ход. В конце концов я упала на колени и ползла, чувствуя, как сила по капле вытекает. Я ее даже видела. Вот тонкая дымка сиреневого, вот синего… Мне хотелось ее удержать, но ничего не получалось. Вокруг начало быстро смеркаться, и вот я уже бреду во тьме, ничего не видя дальше своей руки. Только там, впереди, я почему-то могу угадать силуэт большой кошки, окутанной фиолетовым свечением.

Вдруг грудь в районе солнечного сплетения пронизывает боль, как будто кто-то втыкает туда раскаленный нож. Это ощущение расплавленного металла прокатывается волной через все тело. Я беззвучно кричу от боли, но она быстро уходит, и я падаю, понимая, что не смогу больше сделать ни шага. Уже проваливаясь в сон я слышу отголосок эмоций Ирбиса - он чему-то очень рад.