– Расскажите мне побольше о роде Эстерга­зи, – попросила Алета.

– Дворец был построен в восемнадцатом веке, – начал мистер Хейвуд. – Его выстро­ил Миклош Эстергази, и современники прозвали дворец Великолепным.

– Я так хочу увидеть его! – пробормотала Алета.

– Под влиянием Миклоша дворец стал изве­стен на всю Европу, как «венгерский Версаль».

– Как ему это удалось?

– Сам по себе дворец был очень красив, но кроме того, в нем устраивались великолепные праз­днества, на которых бывала императрица Мария-Терезия. Впрочем, Эстергази даже этого было мало.

– Чего же еще он пожелал? – спросила Алета.

– Вначале он выстроил собственную оперу и пригласил Франца-Иосифа Гайдна в дирижеры своего оркестра.

– Как интересно!

– Потом он добавил к опере кукольный те­атр и все мыслимые развлечения, которые собра­ли в Фертоде знаменитостей со всего мира.

– Я жду не дождусь, чтобы увидеть все это! – воскликнула Алета.

– Сомневаюсь, чтобы сейчас все это выгля­дело так же великолепно, как тогда, – заметил мистер Хейвуд. – К тому же не забывайте, что мы занимаемся исключительно лошадьми.

– Не забуду!

Алета заметила, что мистер Хейвуд немного колеблется, видимо, желая что-то сказать ей.

Теряясь в догадках, она вопросительно по­смотрела на управляющего.

– Вы поехали со мной, – начал мистер Хейвуд, – и назвались моей внучкой. Поэто­му вы не должны удивляться, если с вами бу­дут обращаться несколько иначе, чем вы при­выкли.

– Я понимаю, – согласилась Алета.

– Мне всегда говорили, что венгры слишком чванливы и заносчивы, – продолжал управляю­щий. – Не чувствуйте себя оскорбленной, когда с вами будут обращаться так же, как со мной – как со слугой, которому платят деньги.

– Я понимаю вас, – заметила Алета, – но если у людей есть хоть капля сообразительности или, например, душевной чуткости, встретив вас, они поймут, что вы джентльмен, а я родилась леди.

Она говорила сердито, но мистер Хейвуд только рассмеялся.

– Люди обращаются с другими людьми в соответствии с их внешним видом. Впрочем, мо­жете быть уверены, что лошадей вопросы классо­вой принадлежности ничуть не волнуют.

Они рассмеялись. Алета устроилась поудоб­нее и стала разглядывать проплывавшие за окном пейзажи.

Вокруг были горы, извилистые реки и цвету­щие луга.

Все вместе это выглядело, как яркий восточ­ный ковер неописуемой красоты.

Путешественники пообедали в маленькой де­ревеньке, где все женщины ходили в национальных костюмах.

Пища была простой, но вкусной.

Алета понемногу начала забывать барона и думала только об очаровании природы – точь-в-точь такой, какую она ожидала увидеть в Вен­грии.

Крестьяне казались очень счастливыми и пели за работой.

– Неудивительно, что императрице так нра­вится бывать здесь, – заметила она. – А венг­ры не могли не полюбить ее величество – они ведь так любят красоту!

– Точнее говоря, обожают, – поправил ее мистер Хейвуд. – Императрица приезжает сюда всякий раз, как имеет возможность бро­сить всю эту протокольную скучищу, при венс­ком дворе.

– Когда она приедет в Линг, мы должны будем сделать так, чтобы ей было хорошо, – мягко произнесла Алета.

– Я уверен, что во дворце Эстергази мы най­дем именно таких лошадей, какие нам нужны, – уверенно произнес мистер Хейвуд.

– А вы купили у барона лошадей? – спро­сила Алета.

– Да, двух, просто чтобы Ковакс не думал, что он плохо старался, – ответил мистер Хей­вуд.

– Вы очень добры.

Вскоре после полудня карета доехала до Фертода.

Едва заметив огромные кованые ворота и рос­кошный замок, Алета поняла, что даже и мечтать, не смела о такой красоте.

Квадратная башня дворца была типичным об­разчиком венгерской архитектуры, а овальные окна с великолепной резьбой были неповторимы.

Статуи на крыше и колонны портика были эпохи Людовика XVI.

Как и раньше, мистер Хейвуд оставил Алету в карете и отправился в дом вручать свои реко­мендательные письма.

Девушка была полностью захвачена краси­вым садом с тремя фонтанами и множеством статуй.

А какие вокруг яркие краски! Яркая зелень деревьев и кустарников, изобилие всевозможных цветов так же ярко, празднично.

От солнечного света Алете показалось, будто все танцует у нее перед глазами, словно она смот­рит балет в каком-то волшебном театре.

Оглянувшись, Алета увидела, как из дверей вышел человек, и подумала, что это мистер Хей­вуд.

Однако, к ее удивлению, она увидела того са­мого венгра, с которым разговаривала на террасе королевского дворца в Будапеште.

На незнакомце была щегольская шляпа, в ру­ках хлыст – видимо, он собирался прокатиться верхом.

Он бросил мимолетный взгляд на запряжен­ную четверкой карету и тут заметил Алету.

На мгновение он застыл от удивления, а по­том направился к девушке.

– Это действительно вы? – спросил он. – Я не сплю?

Венгр говорил по-английски, и Алета ответила:

– Я ведь говорила вам, что ищу лошадей.

– Значит, вы приехали посмотреть на ска­кунов, принадлежащих мне – точнее, моему отцу.

– Я и не думала, что они принадлежат вам! Посмотрев на пустовавшее сиденье рядом с Алетой, венгр спросил:

– Вы, конечно, не одна?

– Нет, мой дедушка пошел во дворец объяс­нить, зачем мы приехали.

– Это самое удивительное и приятное из всех совпадений! – произнес венгр. – Быть может, вы представитесь?

На мгновение, забыв о своем новом имени, Алета произнесла:

– Я – Алета Аи…

Она быстро поправилась и произнесла «Линк», едва не выдав себя. Венгр поклонился.

– Я очень рад познакомиться с вами, мисс Аинк, – произнес он с огоньком в глазах. – Я – Миклош Эстергази, старший сын князя Джозела.

– Я знаю, что должна сделать реверанс, – заметила Алета, – но сидя это очень трудно сделать.

Князь Миклош рассмеялся и открыл дверцу кареты.

– Пойдемте, найдем вашего дедушку, – пред­ложил он, – и выясним, чего он добился.

Алета подумала было, что ей следует ждать здесь, на случай, если их поселят в другом доме, как это случилось в замке барона.

Однако искушение побывать внутри замка было слишком велико.