– Только этого не хватало, – процедил он сквозь зубы.

Она рассмеялась. «Как красиво она смеется!» – подумал Майкл. Ее улыбка была ослепительной, а глаза поблескивали. Майклу захотелось подняться на ноги и упасть еще раз, только бы услышать ее смех.

– Вы находите смешным, мадам, что нам предстоит путешествовать еще несколько часов, а наша одежда в грязи?

Кейт покачала головой.

– Мне жаль, – произнесла она сквозь смех, но в ее голосе не прозвучало и намека на сожаление. – Это просто…

Когда она подняла на него взгляд, он увидел, что по ее лицу катятся слезы.

– Что приводит тебя в изумление? Согласись, что все это смешно. Я имею в виду, смешно то, что мы сидим в грязи на обочине дороги… – Она вытерла слезы чистым краем перчаток, но на лице остался грязный след.

– Ты выпачкалась, – произнес Майкл и попытался стереть грязь с ее лица, но еще больше запачкал его. Посмотрел на свою руку – она тоже была в грязи. Черт побери!

– Уверена, где-нибудь поблизости есть деревня, где мы сможем переодеться. Или давай вернемся в таверну.

– И как мы объясним, почему у нас такой вид?

– Ты лорд. Тебе нет нужды кому-либо что-либо объяснять.

Кроме нее. Ему придется объяснять ей буквально все, иначе она перестанет снабжать его деньгами. Если бы он рассказал ей о своей матери до их свадьбы, она, возможно, отказалась бы от бракосочетания, ведь упомянула же она о разводе в их первую брачную ночь.

Майкл оглянулся на дорогу. Оказалось, что они уже преодолели большое расстояние – и, говоря начистоту, он не желал ехать обратно.

– Впереди есть деревня, – произнес он. – Мы направимся туда.

– А не пойти ли нам пешком? – спросила Кейт. – По крайней мере немного обсохнем.

– Ты представляешь, сколько времени нам еще придется ехать?

– Не очень. Но какое это имеет значение?

В конце прогулки камердинер Фолконриджа и служанка Кейт набросили им на плечи одеяла и постарались удалить всю грязь, которую могли. Кейт подумала было, не попросить ли служанку поискать в чемоданах что-либо, во что можно было бы быстро переодеться, однако деревья по обеим сторонам дороги были слишком редкими и спрятаться за ними было невозможно.

Они с Фолконриджем шли за последним экипажем, чтобы на них не наехала лошадь. Последняя часть пути оказалась не столь грязной. Видимо, кучер, когда ее муж приказал ему остановиться, ехал по самому грязному участку дороги. Так что во всем, что с ними случилось, виноват Фолконридж.

Она все еще не могла понять, почему ее так рассмешило изумление на лице мужа, когда он упал в грязь. Он выглядел так нелепо, что, если бы посмотрел на себя со стороны, сам расхохотался бы.

– Почему ты выпрыгнул из экипажа столь поспешно? – негромко спросила Кейт. – Это выглядело так, словно ты от меня хотел сбежать.

Майкл стиснул зубы, глаза его сузились. Ему явно не понравилось ее чрезмерное любопытство, но должны же они когда-нибудь узнать друг друга? До сих пор Кейт могла судить о муже лишь по его внешнему виду, но у него было прошлое, а это – целая жизнь. Муж ничего ей о себе не рассказывал, держался от нее на почтительном расстоянии, хотя в холодности она не могла его упрекнуть.

– Я выпрыгнул из экипажа не потому, что хотел сбежать от тебя, – признался наконец Майкл.

– Тогда почему? – спросила Кейт.

– Никогда не встречал такой любознательной женщины.

– Вопрос достаточно простой. Не имеет ничего общего с любопытством. Просто я пытаюсь понять.

– Тут и понимать нечего. Экипаж – замкнутое пространство. А замкнутого пространства я не переношу.

– Поэтому вчера ты ехал верхом?

– Да.

– Надо было мне объяснить.

– Этот свой недостаток я скрываю. Даже от тебя.

– Меня мог предупредить, тогда мы сейчас не шли бы с ног до головы покрытые грязью.

Раздражение в его взгляде сменилось на сильное удивление.

– Тогда я бы не услышал твой смех. А он доставил мне огромное удовольствие.

Ей показалось, что он хочет ее обнять, поцеловать, впустить ее смех в свою душу.

– А ты сам когда-нибудь смеешься? – спросила она в замешательстве от нахлынувших на нее мыслей.

– К стыду своему, не помню, когда смеялся в последний раз. А ты почему рассмеялась, оказавшись в грязи?

– Мне показалось забавным, что маркиз и маркиза кувыркаются в луже.

– Мы не кувыркались.

– А если бы кувыркались, это выглядело бы еще забавнее.

– Еще бы, особенно если бы нам не мешала одежда.

Его глаза потемнели от желания.

Кейт тряхнула головой, пытаясь избавиться от видения, в котором они, обнаженные, скачут в грязи, падают и скользят.

Кейт попыталась сменить тему:

– Сама не понимаю, что смешного я нашла в этой грязи. Думаю, мне просто хотелось посмеяться, чтобы освободиться от напряжения, которое день ото дня растет с того момента, как я вошла в церковь.

– Я знаю лучший способ избавиться от напряжения. Могу рассказать, что это за способ, – сказал он и добавил: – Сегодня вечером.

В его глазах вспыхнул огонь, и Кейт все поняла.

– Мы очень отстали, – произнесла она, внезапно ощутив, что ее бросило в жар.

Кейт ускорила шаг, пытаясь справиться с неожиданно вспыхнувшим желанием.

– Насколько я понимаю, ты не приняла мое предложение, – произнес Майкл.

– Не приняла. И не скоро приму.

– Если я внезапно не превращусь в лорда Бертрама. Он очень напоминает испуганную рыбу.

Поскольку сравнение было точным, Кейт громко рассмеялась, но тут же нахмурилась:

– Зачем так грубо?

– Если ты очарована им, то почему не вышла за него замуж?

– Он не делал мне предложения. – К тому же он виконт, а ее мать запретила дочерям даже думать о ком-либо ниже маркиза.

– Ты хотела выйти за него замуж?

– Я не считала его претендентом на мою руку.

– Ты редко бывала на балах.

Кейт удивленно посмотрела на супруга:

– Ты это заметил?

– Конечно. Я же был опьянен.

– Ты меня дразнишь, и с твоей стороны это довольно жестоко.

– Я действительно заметил.

Было видно, что для него самого это было открытие. Майкл пристально посмотрел на Кейт, словно решая какую-то сложную математическую задачу.