– Моего любовника. Я его любовница, следовательно, он мой любовник. Боюсь, не увидите. Он вам покажется отвратительным, а поскольку ваше мнение для меня важно, я предпочитаю избежать этого.

– Но что в нем такого ужасного? Даже если в каждое полнолуние он перерезает горло очередной девственнице, мы примем его, раз он тебе дорог. Подруги всегда так поступают.

– Я подумаю… Но вообще-то он делает кое-что похуже.

Выйдя из ресторана, Эма позволила себе еще один перекур у входа в редакцию. Она хотела спокойно поразмыслить. Чтобы расследование продвинулось, требуется какая-то идея. На данном этапе она не так чтобы понимала, что еще они могут предпринять. Она поймала торчавшую ниточку и потянула за нее, а ниточка оборвалась. Но должен же отыскаться какой-то выход! Вот только какой? Она так и эдак прокручивала ситуацию, но ничего не прояснялось. Что такого умного можно изобрести? Когда все застопорилось?

– Стервочка, решающая мировую проблему. Впечатляет!

Эма удивленно обернулась. Ей мило улыбался Блестер. Он пальцем указал на кафе на противоположной стороне.

– Я только пойду пописаю. Не буду тебе мешать.

– Может, немного постоишь со мной?

– Нет. Ты, похоже, вся в думах.

Она пожала плечами, и Блестер вынул из кармана сигарету. Эма протянула ему зажигалку и постаралась выдавить что-нибудь примирительное.

– Алиса в восторге от флаера к вечеринке.

– Знаю.

Эма косо посмотрела на него.

– Она прислала сообщение с благодарностью.

– Хочешь, чтобы я тоже прислала тебе по почте спасибо?

Упс… Что-то с примирением у нее не очень получается. Никаких сомнений, он ее сильно раздражает, но почему – пока не ясно.

– Можно. Знаешь, твои новые ботинки правда красивые.

Эма вяло поблагодарила, а потом добавила, что уже была в них в субботу. Блестер почти поднес сигарету ко рту, когда его рука застыла в воздухе, как если бы его посетило неожиданное озарение.

– С ума сойти… Уму непостижимо… До меня только что дошло. Ты злая, как мегера – или как стерва, – потому что я не захотел трахнуть тебя в сортире. Все дело в этом, да?

Она собралась ответить, но промолчала. Он прав.

– Я вовсе не стремлюсь осложнить тебе жизнь. Но в отношениях всегда наступает момент, когда они больше не развиваются. Нет движения вперед. И тогда единственное, что можно сделать, – это устроить провокацию. Дать пинка, чтобы заново запустить их. Неизвестно, подействует ли, но двигаться надо. Возможно, я последний дебил, но секс и только секс в течение полугода начинает меня утомлять. Я хочу еще чего-то.

Он отшвырнул сигарету и перешел дорогу, не дожидаясь ответа. Что-то в его словах особо задело Эму… С одной стороны, ее успокоило отсутствие у него агрессивности. Тем не менее ситуацию придется прояснить. Теперь это неизбежно. Но сейчас она предпочла сконцентрироваться на деле “Да Винчи”. Нужно найти что-то такое, что позволит возобновить расследование. Но пока ничего не приходило в голову. Эма отругала себя. Если ничего не приходит в голову, нужно… Нужно спровоцировать. Да, конечно, именно эту идею и выдвинул Блестер. Бить по всему, что попадется под руку, в надежде вызвать реакцию, которая запустит весь процесс. Попробовать что-то сделать. Не важно что. Эта формулировка – “не важно что” – обрела в свихнутых Эминых мозгах облик министра культуры. Ей всего лишь нужно поговорить напрямую с министром культуры. Она же все-таки журналистка. Ну, или считается ею, по крайней мере. Значит, она может попросить об интервью. Но для этого потребуется найти тему. Место женщин в политике, например. В любом случае политики так сильно заточены на контакты с самыми разными СМИ, что госпожа министр вряд ли проигнорирует их издание, тем более что оно явно дружественное, если учесть его редакционную политику. Эма уже практически видела, как все произойдет. Она проведет обычное интервью, а потом воспользуется случаем, чтобы перейти к проекту “Да Винчи”. И посмотрит, что это даст.

Она вернулась на работу и, устроившись за экраном монитора, приняла позу грозного хищника, караулящего жертву. Эма чувствовала себя беспощадной и непобедимой. Она дождалась, пока Мишель направится к автомату с напитками, и присоединилась к нему. Пришла пора поэксплуатировать небольшую слабость, которую он к ней питает.

Мишель успел извлечь из автомата банку коки лайт, когда она положила ему руку на плечо.

– У тебя все в порядке? Только что ты выглядел не очень-то довольным…

Он широко улыбнулся:

– Сама знаешь, как это бывает. У твоей “Культуры” и у моей “Политики” одни и те же проблемы. Что-то приходится придумывать. В общем, обычная рутина.

– Вот-вот, как раз между нами, товарищами-каторжанами, мне бы хотелось попросить тебя о маленьком одолжении, если не возражаешь.

– Давай. Ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать.

– Да ладно, хватит льстить. В общем, я бы хотела взять интервью у министра культуры, поговорить с ней о месте женщин в политике.

– Все еще феминистка? Ну и хорошо. Но я-то что могу для тебя сделать?

– У тебя не найдется телефона ее пресс-атташе, чтоб я могла застолбить время? Мне это срочно надо.

– Ну конечно. Сейчас дам. Но не обольщайся.

– Считаешь, она откажется?

– Вот уж нет! Нам она ни в чем не откажет. Мы достаточно активно ее пиарим. Но она не расскажет ничего интересного. Эта женщина – мраморная глыба. Правда, в любом случае подобные материалы проходят, только если они максимально пустые. Малейшая попытка более или менее глубокого анализа – и этот фрагмент выкинут. Под цензуру попадет все, что выходит за рамки “женщины занимаются политикой, это потрясающе, они великолепны”.

– Верх сексизма. Когда превозносят особую духовность женщин.

Надо будет включить в Хартию, в раздел запретных фраз: “Женщины спасут политику”. В Хартию Стерв или в Словарь прописных истин.

Приближалось лучшее время Эминого рабочего дня. Обычно за поставляемые ею дурацкие информашки о дурацких селебрити она получала право в каждом выпуске на настоящую статью о культуре. А в этот раз ей удалось выторговать целую полосу под материал, посвященный работам Мэтью Барни – под тем предлогом, что он женат на Бьорк. Стыдоба! Какую жалкую торговлю ей приходится вести. Когда-нибудь она свалит отсюда, но сейчас не время. Все-таки это отличный трамплин, который она обязана использовать по максимуму. Она работает в одном из редких бумажных изданий, у которых все в порядке.

Плейлист:

The Beatles – I Want You (She’s So Heavy)

Gnarls Barkley – Crazy

Does It Offend You, Yeah? – We Are Rockstars

Фред взял несколько дней отпуска, но, поскольку у него больше не было половозрелой малолетки, которую он планировал развращать в бретонском домике, он решил сопровождать Эму в министерство, куда она отправилась за своим псевдоинтервью. Сам факт принятия Фредом решения уже был значительным событием, но еще удивительней выглядела его настойчивость. А ведь Эма объяснила ему, что при самой беседе он присутствовать не сможет, потому что предупредил ее слишком поздно, но Фред утверждал, что с удовольствием подождет у входа. Эма была потрясена таким всплеском инициативности и даже задумалась, что за этим кроется.