Не оборачиваясь, он услышал, как Айрин подошла и встала рядом. Он смотрел на оголенный, открытый всем ветрам сад, на пологий склон, спускавшийся к реке, стараясь не замечать ее присутствия, но не преуспел в этом.

— Простите, если вы считаете, что я должна была сообщить вам об этом, — рискнула привлечь его внимание Айрин. — Да, я не написала этого в своей анкете, но только потому, что большинство работодателей отталкивает такая квалификация.

Ли полуобернулся.

— И вы подумали, что я из их числа? Вы не хотели смущать невежественного торговца лошадьми?

— Вы не невежественный торговец лошадьми.

Он прищурился:

— Откуда вы знаете?

— Я думала, это очевидно, — неуклюже выкрутилась она. — Невежественные люди обычно не способны тонко чувствовать, а вы доказали обратное.

— Неужели?

Ли понимал, что не очень-то разумно с его стороны задирать ее, но ему нравилось наблюдать, как Айрин пытается его задобрить. Кроме того, несмотря на свойственный Ли скептицизм, его не мог оставить равнодушным призыв, читавшийся в ее серых глазах.

— Вы… вы были добры к Эмми, — слегка поколебавшись, проговорила Айрин и отвернулась, чтобы избежать его взгляда. — Я очень рада, что вы поехали с нами.

— Да, я тоже, — моментально откликнулся Ли на это признание, в то же время понимая, что его собственные мотивы были не совсем бескорыстными.

Стоя рядом с Айрин, он вдыхал теплый запах ее кожи, и этот нежный аромат вдруг пробудил в нем острое желание.

Господи, с тоской сказал себе Ли, я жажду прикоснуться к ней. В этот момент его не волновало, кто она и что здесь делает, ему только хотелось стянуть с нее свитер и скользнуть вдруг вспотевшими ладонями в целомудренный вырез ее блузки. Интересно, как она отреагирует? Что будет, если он накроет ладонями ее небольшие высокие груди? Ли хотел увидеть ее потемневшие глаза, когда он будет ласкать и сжимать их.

— Так я прощена?

Когда Айрин заговорила, он не сразу смог взять себя в руки и ответить ей.

— Прощены? — низким голосом переспросил он, и Айрин, должно быть, не предчувствуя опасности, повернула голову и взглянула на него, однако, увидев в его глазах пламя, тут же залилась горячим, мучительным румянцем.

— За… за то, что не сказала вам о своем образовании, — выпалила она, явно смущенная своим открытием, и Ли вдруг вспомнил, зачем отошел к окну — ему требовалось время, чтобы обдумать сказанное ею. — Почему… почему вы не рассказываете о своей дочери? — сбивчиво проговорила она. — По-моему, вы очень без нее скучаете.

Ли резко выдохнул. Показалось ли ему, что она выглядит виноватой? А может быть, страх стал причиной возбуждения, отразившегося на ее лице? Но одно он знал точно: ему не хотелось сейчас говорить о Кристи. Было бы почти кощунством использовать дочь, для того чтобы сбросить с себя это состояние.

— Вы боитесь меня? — резко спросил Ли, и на этот раз у него не было никаких сомнений: Айрин отшатнулась от него.

— Нет, — сказала она высоким от напряжения голосом. — С какой стати мне вас бояться? Я… я ведь почти не знаю вас.

— О-о, полагаю, прекрасно знаете, — вкрадчиво возразил Ли, чувствуя, что его усилия избавиться от невольного влечения ни к чему не приводят. — Если не меня, то, по крайней мере, обо мне, — уточнил он. — Вы, очевидно, уже начинаете спрашивать себя, а нет ли в этих слухах доли правды. Как вы думаете, достаточно ли вы женщина, чтобы выяснить это?

Ли услышал, как у нее перехватило дыхание. Айрин отступила назад.

— Я думаю, что вы просто смеетесь надо мной, мистер Роуленд, — сказала она, храбро улыбнувшись. Однако улыбка не коснулась ее глаз, и Ли понял, что она действительно напугана. — Может быть, мы сядем? Я не допила свой сок. Ее старания урезонить его отнюдь не понравились Ли. Напротив, вызвали раздражение. Проклятье! — она ведет себя так, словно он переступил черту и ей приходится бить его по пальцам, чтобы отогнать. Неужели Айрин действительно считает, что обманула его своей трогательной попыткой казаться светской? Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы вообще не встала со своего кресла.

— Знаете, что я думаю? — протянул он, видя, как Айрин отступает к книжным полкам. Она так старалась увеличить расстояние между ними, что не заметила, как сама загнала себя в угол. — Я думаю, что вы боитесь меня, миссис Тревор. — Он шагнул к ней и очень осторожно провел пальцем по ее щеке. — Не стоит. Я и вполовину не так опасен, как кажусь.

Она отдернула голову.

— Я не считаю вас опасным. Вы, скорее, несчастны, если хотите знать правду. Вы потеряли жену, вы потеряли ребенка, вы потеряли репутацию. С какой стати мне бояться сдавшегося человека?

— Проклятье! Я вовсе не сдался! — Сказанное Айрин затронуло Ли за живое, привело в ярость. Не осознавая, что делает, он грубо схватил женщину за плечи. — Вы ничего не знаете обо мне! — прорычал он, забыв, что несколько минут назад утверждал обратное. — Я готов вам шею свернуть за такие слова!

Только произнеся это, Ли понял, какие ассоциации должно вызвать у Айрин такое заявление. Возможно, она подумает, что он и впрямь способен на нечто подобное, если его так легко вывести из себя. А проступок Синтии был куда более серьезным, нежели неосторожные замечания по поводу образа его жизни.

Но было уже поздно. Слишком поздно забирать назад необдуманные слова. Слишком поздно не замечать женщину, которую он держал за плечи. Она была такой теплой, такой мягкой, такой женственной… Короче говоря, у нее было все то, что он так тщетно пытался выбросить из головы с той минуты, как Айрин переступила порог его дома. И, не обращая внимания на потрясение, написанное на ее лице, он заключил Айрин в объятия.

Это было, ошибкой, большой ошибкой. Ли понял это, едва ощутил ее уступившее натиску тело рядом со своим. Глядя в огромные округлившиеся глаза, он догадывался, что Айрин не способна бороться с ним. И, хотя ее кулаки упирались ему в грудь, в лучшем случае это был только беспомощный жест, обозначавший сопротивление.

— Я не сдался, — хрипло повторил он.

Верила ему Айрин или нет, но она явно ожидала, что он сумеет сдержать себя. Однако Ли обнаружил, что вместо этого склонил голову и скользнул губами по пепельным локонам на ее виске. Сегодня она уложила волосы в пучок, очевидно рассчитывая произвести благоприятное впечатление на классного руководителя Эмми, но несколько прядей выбились. Волосы Айрин бьши мягкими и отбрасывали нежные тени на ее кожу, и Ли закружило в водовороте чувств. Он понял, что уже не сможет отступить, не вкусив влажной мягкости ее рта. Им двигал какой-то неукротимый внутренний голод, и, удерживая одной рукой ее за талию, он поднял другую к ее лицу.

Большой палец скользнул по сжатым губам, отмечая их инстинктивное замирание при столь интимной ласке. Затем Ли нащупал чувствительную впадинку за нежной мочкой и тут же ощутил, как участился пульс Айрин. Она была до кончиков ногтей женщиной — самим теплом, самим душевным здоровьем. И он не был бы мужчиной, если бы не осознавал этого, а также того, что заставляет ее испытывать ответное желание. Выражение неискушенной неуверенности на ее лице только подстегнуло его.