– Да, ты. Я же видел, ты удивилась, когда мы сказали, что там, у колодца, была Хаврошечка. Ты нам даже не поверила тогда. Кого ты видела?

– Никого, – Марьяна покачала головой. – То есть я не знаю эту женщину. Никогда не видела ее раньше. Все, я в душ! – Она достала из шкафа одежду, сверху положила стопку полотенец. – Я быстро, а вы тут пока… Чувствуйте себя как дома!

Морган проводил Марьяну задумчивым взглядом, посмотрел на Сотника.

– Странно она как-то отреагировала.

– Нормально она отреагировала. Любая женщина на ее месте отреагировала бы точно так же. У них же психика хрупкая. – Сотник взял из вазы еще одну ягоду. – Я вот мужик и то, сказать по правде, струхнул там, у колодца. Потому что ситуация никакой логике не поддается. То есть логика, конечно, имеется, только немного кривоватая.

– Давай кривоватую. Надо же хоть с какой-то начинать.

– Хорошо, давай хоть с какой. – Сотник вздохнул. – Не знаю, как ты, а лично я точно видел именно эту Хаврошечку.

– Я тоже, – Морган кивнул.

– Значит, мы оба видели Хаврошечку, которая в итоге оказалась жива. Так?

– Так.

– А Марьяна видела вообще какую-то незнакомую тетку. Если бы дело касалось не нас с тобой, а кого-то менее стрессоустойчивого, я бы сказал, что все это глюк.

– Значит, глюк…

– Ну, посуди сам: вода из колодца хлынула под таким напором, что выбросила огромную рыбину. Если бы там был еще кто-то, его бы тоже выбросило. Тут я с Марьяной согласен.

– Я тоже. Это ты намекаешь, что никого кроме рыбы в колодце не было?

– Да.

– А кто тянул за цепь? Рыба?

– Запросто! Могла запутаться. Мы ведь отчетливо слышали плеск. Так что с рыбой и цепью пока все логично.

– Скажем так, рыба в колодце – это уже не слишком логично, но допустим.

– Ничего странного, если вспомнить, как устроен колодец.

– Хорошо, с рыбой разобрались, – Морган кивнул. – Что с утопленницей? Что, если женщина нам не померещилась, и она до сих пор в колодце?

– А что, если мы сейчас поднимем на уши всю округу, сообщим в полицию, а в колодце никого не найдут? Морган, ты представляешь, как мы будем выглядеть в этой ситуации?! Нужно ли нам это? Особенно принимая во внимание то, что поставлено на кон?

– И что ты предлагаешь? – Морган глянул на него исподлобья. – Оставим ее там?

– Да я почти уверен, что там никого нет! Может, газ какой-то вышел из этого колодца! Что-нибудь галлюциногенное.

– В любом случае мы должны убедиться.

– Должны. Кто ж спорит! Вот только как? Спускаться в колодец мне не хочется. Скажу честно, я не трус, но я боюсь.

– А и не придется, – впервые за последний час Морган улыбнулся. – Помнишь, в прошлом году Савельев хвалился, что купил видеокамеру для подводного лова?

– Понял тебя, дорогой мой человек! – Сотник тоже расплылся в улыбке. – Займем у Димки эту чудо-камеру и проверим с ее помощью дно колодца. Вдруг и моя рыбина все еще там.

– Твоя рыбина меня волнует меньше всего. К тому же, думаю, она уже давно уплыла обратно в озеро. А вообще, – Морган нахмурился, – что-то странное творится с этим колодцем. Никак не пойму, как он устроен. То есть как он заполняется водой, я еще могу себе представить: открывается задвижка или задвижки, и вода из озера идет по трубе в колодец.

– Ага, сообщающиеся сосуды и все такое, – поддакнул Сотник.

– Но вот как объяснить то, что мы видели сегодня? Чтобы вода поперла под таким напором, нужно что-то большее, чем особенности ландшафта.

– Может, стоит поискать чертежи? – предложил Сотник.

– Сначала стоит поискать тело, – Морган устало потер глаза.

– Что вы решили? – На пороге комнаты возникла Марьяна в джинсах, футболке, со стянутыми на макушке волосами.

– Морган, посвяти даму в наши планы, а я пока в душ, – Сотник критическим взглядом оглядел больничные пижамы, выбрал себе самую большую и направился в ванную.

* * *

Теплая вода и прихваченный на посту пузырек с настойкой пустырника привели Марьяну в чувство, заставили размышлять более-менее здраво. В том, что им троим померещился призрак, она, махровая материалистка, была совершенно уверена. Это было дико, невозможно. Это было страшно, но это был факт. И все по одной-единственной, но очень веской причине: той, кого она видела сегодня у колодца, больше не было в мире живых…

Лена была старше ее на шесть лет. Любимая сестра, такая, о которой можно только мечтать. Идеальная, уверенная в себе, с малых лет знающая, что ей нужно от жизни. Любимая старшая сестра и любимая папина дочка.

Так было всегда. Так было до тех пор, пока однажды во время какого-то семейного торжества папа, уже изрядно выпивший и оттого благодушно расслабленный, не признался, что всегда мечтал о сыне. Чтобы обязательно первенец, наследник семейных традиций, чтобы преемник в нелегкой профессии кардиохирурга. Он мечтал о сыне, а родилась девка. Папа улыбался, гладил Лену по волосам, но в глазах его читалось сожаление. Женщине, пусть даже такой умной и способной, как Лена, никогда не стать высококлассным хирургом. Терапия – ее потолок. Но ничего! Если им всем повезет, когда-нибудь у Лены родится сын, и уж тогда-то он научит внука всему, что знает сам. А для женщины карьера совсем не главное. Для женщины главное – удачно выйти замуж, потому что далеко не каждой женщине повезло так, как повезло их маме.

Тем вечером, спрятавшись с Леной в увитой клематисами беседке, Марьяна узнала еще одну сторону своей сестры.

– Ты тоже считаешь, что нашей маме повезло? – Лена глубоко затянулась сигаретой, посмотрела на Марьяну с внимательным прищуром.

– Не знаю, – она неуверенно пожала плечами. – Наверное.

– А ты знаешь, что мама тоже была хирургом? Еще до моего рождения. Не таким гениальным, как наш отец, но хорошим. Понимаешь, Машка, хорошим!

Сестра злилась, и Марьяна никак не могла понять причину ее злости. У них была нормальная, счастливая семья. У них было все, о чем только могут мечтать девчонки их возраста. Лена этим летом поступила в медицинский. Сама, безо всяких протекций. А то, что папа мечтал о сыне… Наверное, все мужчины мечтают о сыновьях, но это совсем не мешает им любить дочерей.

– Мама не вышла на работу после декретного отпуска. Он так решил. Он сказал, что место женщины дома, что ее главное предназначение – быть хранительницей семейного очага.

– Маме нравится…

– Ты уверена? Машка, ты еще маленькая и глупая. Ты многого не понимаешь.

– Она любит нас с папой. – Это Марьяна знала точно.

– Любит. Только иногда любовь обрезает крылья, привязывает к земле тех, кому на роду написано летать.