Что это за разрешение я, само собой, не знал, расспрашивать времени не было, тем более что Денис опять радостно воскликнул:

— Настоящий полуавтомат!

Видимо, это тоже было большой удачей, парень от удовольствия даже хлопнул в ладоши. Пока он осматривал машину, Электра села на заднее сиденье. Когда она влезала в дверцу, я вежливо отвел взгляд. Ее куртка была не настолько длинной, чтобы что-нибудь скрыть от пытливого мужского взора… Следом за ней в машину проникла Марфа в своем необъятном сарафане. Сделала она это неловко, но достаточно быстро.

Салон был просторный, они уместились в нем без труда, оставив половину сидения для собаки. Полкану машина почему-то не понравилась, и он тянул с посадкой. Во время побега проблем с ним не возникло, сел в машину Дениса как миленький, теперь же явно чего-то опасался.

— Ну, и что ты не садишься? — спросил я. — Боишься?

— Боюсь, — картаво выговаривая звуки, ответил пес.

Стоявший рядом с нами портной, ойкнул и оперся рукой о кузов. Он еще не был в курсе способностей собаки к членораздельной речи.

— Садись рядом с Марфой, она женщина и то не боится, — подначил я пса.

Довод оказался убедительный и пес, скорбно вздохнув, запрыгнул в салон.

— Ты поведешь или я? — спросил я Дениса, бывшего, мягко говоря, не в себе.

— Что? — рассеяно, переспросил он.

Я повторил вопрос. На это раз он сосредоточился и понял.

— Лучше я, если ты не умеешь ездить на полуавтоматах.

— Научился, — ответил я. — Хорошая задумка, нажал на педаль — едешь, отпустил — тормозишь. Легко и просто. Но, пожалуй, к этому еще нужно привыкнуть.

— Да, это не то, что полный автомат! Там только нужно уметь рулить, но ездить тяжело.

Мы сели в машину и он, не очень умело, слишком резко, тронулся с места. Это было понятно, к педали нужно приноровиться. Машина стремительно набрала скорость, и горящие останки его кара скрылись за поворотом.

— А почему полуавтомат лучше полного автомата? — спросил я, когда движение выровнялось, и водитель стал спокойнее.

— В автомате заложено несколько программ и они сами выбирают режим движения.

Почему это плохо я пока не понял, но расспрашивать не торопился, подумал, что смогу разобраться сам.

— А что еще за белая полоса? — вспомнил я его радостный возглас.

— Полоса? А у вас что, нет полосного движения? — осторожно спросил Денис, видимо, пытаясь обиняком узнать, откуда мы такие взялись в старинных нарядах, с говорящими собаками.

— Нет, — ответил я, — у нас другие типы транспорта.

Будто в подтверждении моих слов, в разговор вмешалась Марфа, озвучив, давно мучавший ее вопрос:

— А лошади-то где?

— Они внизу, под полом, — ответил я.

— Такие маленькие? — удивилась она. — Надо же…

— Так что с полосами? — повторил я вопрос.

— Это сделано чтобы было меньше пробок и упорядочить движение, — ответил парень. — Например, на моей машине можно было ездить по двум первым полосам, черной и желтой. У кого синяя полоса, по трем. Оранжевая, по четырем. А на этой, белой, по всем и без ограничения скорости. Самая крутая — зеленая, с ней можно выезжать на разделительную линию и даже на встречную полосу.

— Лихо! Действительно очень удобно, — не мог не согласиться я. — Демократично и справедливо, каждому свое!

— У нас одно из самых демократичных и справедливых обществ в мире, — подтвердил Денис. — Только демократия должна быть с крепкими кулаками. Без этого нас неминуемо втянут в анархию и хаос!

Слова его прозвучали как рекламный лозунг очень левой или крайне правой партии.

— Кто втянет? — поинтересовался я.

— Деструктивные силы, — так же деревянно, как и то, что говорил прежде, озвучил он. — Демократические завоевания необходимо защищать всеми возможными средствами. Чем лучше мы живем, тем больше у нас врагов!

— А… ну тогда совсем другое дело, а вы, значит, очень хорошо живете?

— Остановимся здесь, — сказал портной, съезжая, на обочину, почему-то не пожелав ответить на вопрос, — дальше уже трасса.

— Итак, что мы имеем, — начал я, когда машина остановилась, — спрятаться нам похоже негде…

Аборигены промолчали.

— Вспоминайте, какие-нибудь маленькие гостиницы, пансионы, знакомых, у которых можно снять жильё.

— Для этого нужны деньги, — после паузы сказал Денис, — моя кредитка сгорела в машине, восстанавливать бесполезно, те, — он оглянулся назад, — ее все равно заблокируют. Да и денег на ней почти нет.

— У меня тоже ничего нет, — добавила Электра, — все что зарабатываю, уходит на лечение мамы.

То, что и у нас с Марфой не было современных денег, можно не объяснять. Как всегда в реальной жизни, презренные символы богатства, оказывались самым главным фактором существования. Я подумал, что единственно, что можно продать — это золотые червонцы, в эту эпоху уже ставшие антикварной редкостью, или кинжал, на котором еще не высохла кровь охранника. Возникал вопрос, как сделать это быстро и безопасно, не привлекая к себе внимания? Еще у нас были угнанная машина и автомат охранника, но они были еще менее ликвидные, чем предметы старины.

Молчание затянулось. Когда я уже решил рассказать товарищам по несчастью о наших возможностях, заговорил Денис:

— Прости Леша, я понимаю, что это не мое дело, но кто вы? Одежда, Полкан и вообще? Твой кафтан, я потом понял, он и правда ручной работы…

Я про себя усмехнулся. Долго он решался задать самый простой вопрос. Мне следовало давно придумать для него с Электрой правдоподобную версию, но пока было недосуг. Пришлось врать, что называется, с листа:

— Мы только вчера приехали из Сибири. Там жили в такой глухомани, где нет ни то что современной техники или дорог, вообще ничего. Кругом одна тайга. Поэтому не удивляйтесь моим странным вопросам. Вот Марфа раньше никогда не видела автомобилей и до сих пор считает, что их возят спрятанные лошади…

— А разве нет? — вмешалась в разговор дочь воеводы, словно иллюстрируя правдивость моего рассказа. — Тогда кто же их возит?

— Почему нас хотели убить, — проигнорировав ее вопрос, продолжил я, — можно только догадываться, я точно не знаю. Знаю только, что сначала хозяева, эти Эльвира с Вадимом, хотели над нами просто посмеяться, выставить перед своими знакомыми как тупую деревенщину, а когда у них ничего не получилось, так рассердились…

На правду то, что я говорил, имея в виду подслушанный Денисом разговор хозяев, мои домыслы походили не очень, но другого объяснения в тот момент в голову не пришло. Портной мог вспомнить, что хозяева упоминали о чьем-то приказе нас устранить. К тому же я никак не объяснил, каким образом мы проникли на столь тщательно охраняемую территорию.