Федор Карин пришел в ВЧК в 1919 году и в последующие восемнадцать лет активно работал на польском направлении, против военизированных эмигрантских формирований в Европе (операция «Синдикат-2»), в Румынии, Болгарии, Маньчжурии (под его руководством был добыт японский план агрессии – «меморандум Танака»). В 30-е годы находился на нелегальной работе в США, Франции и Германии.

В служебной аттестации Федора Карина в 1933 году начальник ИНО ОГПУ А. Артузов характеризовал разведчика как «одного из наиболее опытных и квалифицированных руководителей разведки в условиях подполья». Он отмечал: «Считаю тов. Карина в первой десятке лучших организаторов-разведчиков СССР».

* * *

Советский Союз вел сложную борьбу за обеспечение безопасности страны и сохранение мира в Европе. Все это предопределило характер задач, решаемых внешней разведкой в этот исторический период, а значит, и специфику ее работы.

С момента образования Страны Советов в 1917 году и до начала 30-х годов Советское государство не только сумело отстоять свою независимость в условиях Гражданской войны, интервенции, дипломатической и экономической блокады, но и восстановить народное хозяйство, начать укрепление своей армии. Государство вступило в экономические и политические отношения с рядом стран.

Уже во второй половине 20-х годов, наряду с Германией и Англией (1922), СССР признало 13 государств. В конце 1933 года к ним присоединились США, а к концу 1936 года дипломатические отношения с Советским Союзом установили 36 стран, включая крупнейшие капиталистические державы.

Непросто американской стороне было признать на дипломатическом уровне Советское государство. Слишком велики были силы, с первых дней после Октябрьской революции ставшие на курс обращения с красной Россией как с враждебным государством и вытекающей отсюда доктрины ее дипломатического непризнания.

Отсюда один за другим плодились варианты удушения молодой Республики Советов. Однако все они исходили из неприятия социализма, невозможности сосуществования (даже временного) США и СССР, непререкаемого права Америки вмешиваться в дела другого государства и диктовать ему свои условия с целью «освобождения» от «безбожного большевизма».

И вот в мае 1918 года были сформулированы аргументы, оправдывающие Америку в ее действиях против новой России: говорилось о «посылке экспедиционных сил союзников в Восточную Сибирь с целью поддержки реалистически мыслящих и патриотически настроенных русских в борьбе против большевиков и немцев». Речь шла о том, чтобы интервенция началась без промедления, то есть летом того же года, и носила бы широкомасштабный характер.

И потому уже 3 августа было обнародовано заявление США о целях вторжения: «оказание помощи русскому народу». В заявлении утверждалось, что «США против интервенции». Но… уже днем раньше американские солдаты в составе войск Антанты высадились в Архангельске и через две недели – во Владивостоке.

Участие Японии в интервенции не вызывало сомнения, хотя были некоторые разногласия о соотношении американских и японских войск в условиях «развития сибирской ситуации».

К 1933 году назрел перелом в отношениях США и СССР – доктрина великодержавной силы и нежелания считаться с законными интересами суверенного государства потерпела крах.

Вот одно из таких обращений американцев в Белый дом: «Соединенные Штаты не имели никакого права на военное присутствие в России после перемирия. Фактически мы не имели права посылать войска в Россию. Решение о посылке наших солдат в Россию было нарушением международного права».

Естественно, избранный в 1933 году президент США Франклин Рузвельт вынужден был испытывать сопротивление руководства и аппарата госдепа процессу нормализации дипотношений между двумя странами.

Чем же руководствовался американский президент в «русском вопросе»? Исходный пункт: идее лидирующей, мессианской роли США в мировых делах (в стратегическом плане он не отступил от нее ни на шаг) не противоречит новый подход к отношениям с СССР. А потому нужно было выходить из дипломатической самоизоляции в отношениях США и СССР.

Вслух Рузвельт говорил о расширении экономических связей с Советской Россией как главного довода в пользу признания. Но по-настоящему президент более всего был озабочен тревожно складывающейся обстановкой на Дальнем Востоке и в Центральной Европе, усилением конкурентной борьбы за рынки сырья и сферы влияния, ведущей к умножению международных кризисов и военным конфликтам. Их исход для экономических и военно-стратегических позиций США заранее невозможно было предугадать.

Вот почему вопрос о СССР как потенциальном союзнике в случае обострения американо-германских и американо-японских противоречий приобретал для Рузвельта весьма важное практическое значение.

Политический прагматизм американского президента исходил из его заинтересованности максимально возможно использовать выгоды геополитического положения США. Для этого он намеренно предоставлял событиям развиваться своим чередом, оставаясь недвижимым в ожидании своего благоприятного шанса. Таким шансом могла стать миротворческая инициатива третьих держав в Китае, или истощение Японии, или, наконец, большая европейская война.

В последнем случае США должны были оставаться в стороне до подходящего момента (как об этом писал сам Рузвельт накануне Мюнхенского сговора), а затем выступить в роли «спасителя цивилизации». Собственно, однажды Америка уже это сделала в годы Первой мировой войны, вступив в войну лишь в 1916 году!

К 1933 году позиция Америки в отношении СССР не была тайной для советского руководства. И ознакомление с содержанием депеш первого посла США в Москве в адрес Белого дома служило лишь подтверждением того факта, что внимание Рузвельта в процессе обдумывания политики США в русском вопросе в год признания СССР фокусировалось на следующих аспектах: на Дальнем Востоке возможность использования СССР в качестве противовеса Японии (1); советский фактор в европейской политике США в свете прихода Гитлера к власти и роста угрозы фашистской агрессии (2); достижение верховенства Америки в рамках «усовершенствования мирового порядка», базирующегося на идее «американского превосходства» (3).

* * *

На фоне нарастающего и развивающегося в 1929–1932 годах мирового экономического кризиса выход из неблагоприятного политико-экономического положения отдельные страны стали искать на путях реванша и агрессии. В ряде европейских государств – Венгрии, Италии, Болгарии, Испании, Германии – установились открытые фашистские режимы.

С приходом к власти в Германии (1933) Гитлер приступил к реализации концепций установления «нового порядка» в Европе, завоевания «жизненного пространства» на Востоке, пересмотра в пользу Германии колониального раздела мира.

Планы фюрера выходили далеко за рамки окончательной ревизии Версальского мирного договора. Это были претензии на установление мирового господства.

Глава Италии Муссолини в 1925 году (впервые фашистская партия была создана в этой стране в 1923 году) заявил о создании Итальянской империи, о превращении Средиземного моря в «Итальянское озеро». В 1935 году Италия напала на Абиссинию (Эфиопию).