«Королевская революция» Людовика XIV внесла ясность в иерархию административных органов и изменила роль канцлера. Отныне канцлер не может осуществлять административную опеку над интендантами провинций, которые находятся в ведении генерального контролера финансов. «Государство, управляемое судебным ведомством» уступает дорогу «государству под управлением ведомства финансов».

Далекая от попытки «буржуазной» модернизации Франции, основанной на одном лишь развитии торговли, политика Кольбера преследует военные цели, содействуя усилиям, направленным на укрепление королевской репутации. Как и его хозяин, Кольбер знает, что экономическое могущество — всего лишь средство, служащее возвеличиванию власти. «Величие и великолепие!» — неразборчиво приписано внизу докладной записки, в которой идет речь о камлоте, пеньке и проволоке из железа или латуни! В этом весь Кольбер!

Королевские финансы

Последовательность приоритетов Кольбера говорит о многом: прежде всего следует увеличить доходы короля, а затем укрепить экономическое могущество страны. Вслед за этим наступит и улучшение условий жизни ее подданных. Финансовая политика заключается в совершенствовании налоговой системы, а также в сокращении расходов государства. Ради этой цели генеральный контролер совершенствует ведение реестров и счетов, самовольно уменьшает доходы ренты, возмещает издержки эмиссии в ходе девальвации и упраздняет множество должностей, ставших тяжелым бременем для королевской казны. Будь у него больше сил и возможностей, он бы, наверное, уничтожил и продажность должностей. Чтобы увеличить денежные поступления, он преследует контрабандистов, возвращает земли королевского домена, уступленные и проданные при темных обстоятельствах, обрушивается на «узурпаторов дворянства», освобожденных от выплаты тальи, и начинает составлять генеральный кадастр, способствующий наиболее эффективному сбору «реальной тальи». Видя бедствия обездоленных людей и сочувствуя беднякам, Кольбер стремится переложить тяжесть прямого налога на косвенные, которые наносят удар по обращению и потреблению материальных благ, — тем самым он пытается обложить налогами привилегированных лиц. Он рационализирует и унифицирует в «зоне пяти больших откупов» эд, габель, таможенные тарифы и ввозные пошлины. Успех его компании поразителен. За десять лет чистые доходы короля удваиваются. Однако Кольбер не имеет ни возможности, ни желания упразднить тот налоговый капитализм, что опирается на деловых людей и откупщиков. Тот самый механизм, который столь многого добился в системе Фуке и против которого так энергично выступал сам Кольбер.

Меркантилизм

В экономическом плане Кольбер не был теоретиком. Разделяя концепции меркантилистов своего времени, он был убежден, что богатство страны измеряется его золотым и серебряным запасом. В целом эта денежная масса малоподвижна, поскольку часть грузов галеонов, пришедших из Вест-Индии (Америки), хранится в кубышках и накоплениях, будь то предметы искусства, культа или драгоценности. Чтобы увеличить монетную массу в королевстве, у которого нет ни золотых, ни серебряных рудников, необходимо увеличить количество экспортных товаров и уменьшить поток импорта. «Торговля, — пишет он своему кузену Кольберу де Террону, — это источник финансов, а финансы — это нерв войны». По его мнению, быстрое развитие страны может происходить лишь в ущерб другим нациям, ценой «экономической и торговой войны против всех европейских государств», главным образом против Англии и Соединенных Провинций (Нидерландов).

Плоды меркантилизма

Эти основные принципы обусловили появление мануфактур и торговых компаний, предназначенных для производства качественного и конкурентоспособного товара. Помимо этого, мануфактуры начинают производить товары, имитирующие заграничные предметы роскоши. Политика Кольбера способствует улучшению производительности, уменьшению числа бездельников, рантье и должностных лиц, упразднению внутренних таможен и обременительных дорожных пошлин, унификации системы мер и весов, восстановлению дорог, росту колониальных завоеваний, обеспечивающих легкие способы добычи сырья, увеличению таможенных тарифов на границах… Довольно часто Кольбер слывет сторонником участия государства в управлении хозяйством, поскольку он стремится укрепить административный каркас страны, ее законодательную систему, включая репрессивные акты. Это ошибочное мнение. Кольбер не сторонник пассивной позиции, но он тем не менее не предтеча социалистов-утопистов, мечтавших превратить Францию в огромную мануфактуру казарменного типа, подчиненную беспощадной диктатуре пролетариата. Согласно Кольберу, государство должно быть заинтересовано в больших предприятиях, ему следует стимулировать инициативу предпринимателей дотациями или заказами. «Душа коммерции — свобода», — напишет он. Никогда этот человек не изъявлял желания объединять независимых торговцев, сельских производителей и рабочих из предместий в какой-либо корпоративный или цеховой организм.

Претворение в жизнь больших проектов

Импульсы, исходящие от Кольбера, приводят к реализации больших проектов. Приведены в порядок пути сообщений. Стремительный взлет переживает мануфактурное производство: фабрика «Гобелены» в Париже производит мебель и декоративные ткани для королевских резиденций, не менее успешно справляются со своим делом «Сен-Гобен», «Ван Робе» в Абвиле и «Гинар» в Бове.

Существуют и другие мануфактуры, производящие жесть, трико, сукна, бумазею, порох, фитиль, якоря, не говоря уже о мельницах, лесопилках, кожевенных и литейных мастерских… Король предоставляет предприятиям субсидии, привилегии и монополии. Кольбер, помимо этого, пускает в ход и другие приемы, такие как промышленный шпионаж или переманивание специалистов. Нужно вызвать во Францию венецианских стеклодувных мастеров, голландских ткачей, фламандских кружевниц, немецких мастеров золотых дел, шведских металлургов…

Строгий регламент, вмененный предприятиям и контролируемый инспекторами, определяет условия изготовления и производства. Над всем главенствует качество товара. Ради сокращения потока импорта повышаются таможенные тарифы. Таким образом, налогообложению подлежит добрая часть грузов английских и голландских судов — олово, воск, масло, ткань, мыло, трикотаж…