— Нет! — с непреклонностью вскричал он, поднимая руки и выставляя ладони перед собой, словно защищая свою мужскую честь от покушения. — Правда, тебе не обязательно выражать мне свою благодарность.

— Но, Тедди…

— Я… гм… мне надо бежать.

И, не говоря больше ни слова, мистер Гундерсен удалился, скрылся через дверь, в которую вошел. Громкое щелканье замка возвестило о его бегстве. И снова Кирби с Джеймсом остались одни в просторном пакгаузе. С минуту стояла тишина. Никто не осмеливался и словом обмолвиться о только что разыгравшейся сценке. К сожалению, Джеймс, никогда не отличавшийся благоразумием, решил, что он не может обойти молчанием происшедшее.

— Знаешь, — тихим и задумчивым голосом произнес он, — тебе следует значительно улучшить свою ТД.

— Что такое ТД? — рассеянно повторила девушка, не сводя взгляда с двери, за которой скрылся Тедд.

— Тактику действий, — пояснил мистер Неш. — Одним словом, она отвратительна. Так тебе никогда не поймать мужчину в свои сети. Ты все делаешь не так.

Девушка повернулась лицом к нему, вызывающе уперлась руками в бедра и зло уставилась на него.

— Я не пыталась поймать, как вы утверждаете, Тедди в сети. Также это относится ко всем мужчинам в городе.

Мистер Неш развел руками.

— Брось, Кирби, — масленым тоном проговорил он. — Я же видел, как ты из кожи вон лезла. Я же видел, чего это тебе стоило. До меня дошли кое-какие слухи, да ты и сама созналась, что прибегала к разным уловкам, дабы сойтись с мужчиной.

Девушка аж задохнулась. Казалось, ее негодование обрело материальную форму.

— К уловкам? Да как вы посмели предположить такое?!

— О, милль пардон, — проговорил мистер Неш отнюдь не виноватым тоном. — Я не хотел что-то предполагать. По-моему, я выразился достаточно откровенно.

В ответ Кирби бросила на Джеймса яростный взор.

Тот и сам не понимал, что на него нашло и отчего он вдруг в столь неприличной форме позволил себе говорить с девушкой. Ему было известно одно: только что он стал свидетелем, как она пыталась очаровать Тедди, тупицу, не заслуживающего этакой чести, и тот даже не осознал, какую женщину, феерию чувственности, он отверг. Ведь, стоя даже поодаль от нее, Джеймс волновался.

— Знаешь, я могу кое-что посоветовать тебе, — сказал он, вторгаясь в ее мысли.

— Вы полагаете, будто сумеете преподать мне уроки обольщения?

— Уж доверься мне. После той сценки с мистером Гундерсеном, коей я был свидетелем, уверяю, ты владеешь кое-какими приемами. — Многозначительно помолчав, он добавил: — Вот только плохо…

Кирби негодующе вскинула подбородок.

— Прошу прощения, но я не думаю…

— Но, к счастью для тебя, — спокойно оборвал ее мистер Неш, — в твоем распоряжении имеется некое лицо, которое в совершенстве изучило искусство обольщения.

— Да, но я же говорю вам, что не…

— Но прежде чем мы пойдем дальше, тебе следует снять это платье.

От последних слов Кирби почти лишилась дара речи.

— Что? — только и сумела она выдавить из себя. Джеймс увлеченно разглядывал девушку с головы до ног.

— Ага, — наконец промолвил он и решительно кивнул головой, — это платье просто необходимо снять. И, как говаривал мой батюшка, нет иного времени, кроме сейчас.

Кирби лишь ошеломленно смотрела на него. Он хочет, чтобы она сняла платье? Зачем? Впрочем, ей-то известно — зачем. За последние несколько дней он не раз ясно выражал свои желания на сей счет. Но здесь? Сейчас?

— Не здесь и не сейчас, — фыркнув, промолвил мистер Неш, словно прочел ее мысли и нашел их потешными. В оглушительной тишине девушка не сводила с него пристального и изумленного взора. Джеймс же только улыбнулся и сказал: — Пошли. Я отвезу тебя.

И вот она сидит на заднем сиденье «роллс-ройса», в просторном салоне, приятно пахнущем кожей. Раздался едва слышный щелчок, и из колонок, находящихся сзади и по бокам, полилась музыка. От водителя их отделяло дымчатое стекло.

Рядом с ней на просторном кожаном сиденье кремового цвета с самоуверенным видом возвышался Джеймс. На нем были темно-синие брюки и белая льняная рубашка без ворота. Шелковистые волосы рассыпались по плечам. Он был неотразим как никогда.

— Да, это платье следует снять, — повторил он, обегая ее взглядом с кончиков бледно-голубых туфель до украшенного лентами кружевного белого ворота.

Кирби инстинктивно подняла руку к голубому атласному банту, под которым располагалось добрых три дюжины перламутровых пуговиц.

— Я придерживаюсь другого мнения, — сказала она. — Этот наряд один из моих любимых.

— Не представляю, почему.

Брошенное им замечание задело ее, хотя она и твердила себе, что его слова мало что значат. И все же Кирби спросила:

— Чем же плохо мое платье?

— Не подходит, — ответил он. — Будь тебе шесть лет и ты шла бы в церковь на пасхальную службу, то куда ни шло. Однако ты взрослая женщина, Кирби, старающаяся привлечь к себе внимание зрелого мужчины. И ты все делаешь не так.

— Вы же знаете — я лишь об одном просила Боба: пусть явится мужчина, который навсегда полюбит меня. Мне позарез нужен мужчина. Но не в том смысле, на какой вы неустанно намекаете. Кроме интимной связи, существуют ведь отношения и иного рода.

— Возможно, а возможно, и нет. — При этом замечании лицо Джеймса стало непроницаемым. — Однако факт остается фактом: тот род отношений, о которых ты мечтаешь, то есть супружеские, сдобрен доброй порцией сексуальной связи. Я не знаю, насколько твоя матушка посвящала тебя в такие вот подробности, но если ты желаешь иметь детей…

Насупившаяся девушка промолвила:

— Мне известно, откуда берутся дети.

У него хватило наглости сделать удивленное лицо.

— Правда? Удивительно. Ну что ж, это все значительно облегчает.

— Что — все?

Кирби тут же пожалела о своих словах. В его взгляде появилась некая расчетливая холодность, от которой ей стало неуютно.

Подавшись вперед, мистер Неш уперся локтями в колени и задумчиво сплел пальцы.

— Кирби, дорогая, — повернув голову и глядя на нее, решительно произнес он, — мы непременно поймаем для тебя мужчину. Такого, который, по крайней мере, будет делать вид, что ему жизнь в тягость без твоей любви. Если тебе это и вправду необходимо. Того, кто подарит тебе целый выводок детишек, без которых ты, кажется, жить не можешь. С ним, сидя на качелях у крыльца, ты счастливо состаришься. — Он поморщился, словно проглотил нечто несъедобное. — Хотя зачем тебе это — вот чего я не могу взять в толк.

— Что вы подразумеваете под словами, что он «по крайней мере, будет делать вид, что ему жизнь в тягость без моей любви»?