Косакри полез вверх, из одной неясности в другую. Кто-то подал ему руку, помог подтянуться. Удивительно! В этом кавардаке дыма и уханья железа еще наличествовала координированная взаимопомощь.

– Лейтенант, вы вовремя! – на грани слышимости проорал в самое ухо контральто-мичман Гаркуш.

– Слева, по азимуту градусов триста двадцать – триста сорок – танк! – встречно обрадовал его Косакри.

– Что?! – не услышал мичман.

– Танк брашей на триста двадцать! – снова рявкнул Косакри. – Передайте на орудие!

– А, понял! – кивнул собеседник и растворился в дыму.

«Может, надеть противогаз?» – подумал Косакри. Но таскаться в этой невидимости еще и с запотевшими стеклами стало бы перебором. Нужно было срочно найти аппаратуру, приставленного к ней радиста и установить связь. Теперь вся предусмотрительность командования по поводу радиомаскировки совершенно обанкротилась.

Все-таки подсознание штуковина хитрая. Пользуется своим подглядыванием в замочную скважину сознание, и мало того, что любуется эффектами от спектакля, так еще и меняет сценарий исходя из знания ожиданий публики. В смысле, вопреки этим самым ожиданиям. И вот ведь, не смотря на постоянный тренинг, все ж-таки опять и опять добивается своего. Снова ты, в этой глупой реальности-голограмме, стоишь как пень, в полной растерянности. Ибо готовился в психологическом плане к одному, а тут тебе совершенный цирк на блюдечке.

Ведь честно говоря, Стат Косакри завелся не в шутку. Погрузился в этот мир-иллюзию с головой. Кистевой игломет с предохранителя снят, еще три офицера и четыре мичмана в арьергарде и авангарде вообще с пехотными десятистволками. И вся эта кавалькада вдоль крейсера напропалую, попутно перетряхивая субмарину наизнанку. Будет рядовым морячкам работа – запихивать всяческую утварь назад в узкие дверцы шкафчиков: и как только там все это добро помещалось? И злость внутри, при воспоминании отрезанных рук механика Мокра такая, что лучше даже вдвинуть игломет обратно в рукав кителя, ибо при внезапном столкновении с фельдшером, система «глаз-палец-мушка» готова сработать автономно, без участия ума. Наплевать этой системе на всяческие предварительные допросы и прочую казуистику «презумпции невиновности». Всплыло в памяти неизвестно откуда такое словосочетание. Кажется, пришло когда-то из некой маленькой, точнее, некогда усохшей страны, циклов так сто назад успешно влившейся в тело славной северной империи.

И значит, готовность крушить и простреливать навылет вознеслась чуть ли не до орбиты Мятой луны, а тут когда наконец сталкиваешься нос к носу, все это куда-то и пропадает. Ибо подлое подсознание-творец производит совсем неожиданный финт. Фельдшер Бук Дудуко, сумевший отчекрыжить скальпелем и после смерти не ведающие покоя кисти линейного механика, а перед тем его же лично убивший, и после того, хладнокровно произведший манипуляции с еще теплым телом, дабы после окостенения проимитировать несчастный случай, теперь предстает посреди сцены – «четвертой аккумуляторной» – маленьким, истеричным, утирающим сопли и плачущим подростком. И что теперь предлагаете с ним делать? Дубасить прикладами, дабы рыдал по более важному поводу?

Однако Стат Косакри взаимодействует с подсознанием уже не первый цикл. Он достаточно быстро, и кстати очень вовремя, выходит из столбняка.

– Отставить самосуд! Вы ж офицеры, а не мальчики. Наручники на него. И допросим прямо тут, нечего время терять.

И сразу приятно, ибо быстро, как положено и сходу вершится приказание. Вот что значит совпадение фаз движущихся снизу и сверху. Конечно, вести беседы в аккумуляторной не сахар: тут тебе и запахи, и в носу свербит, и глаза потихоньку выедает, но время терять действительно нечего, а тем более момент.

– Меццо-сопрано-фельдшер, вопрос первый. Где ты дел…

Но сюрпризы продолжаются, фантазия творца еще не иссякла.

– Я не меццо-сопрано-фельдшер, – доносится сквозь всхлипывания. – Я тенор-лейтенант.

– Ты чё бредишь, Дудуко? – врезается в разговор линейный помощник Пелеко. – Хочешь пройти за помешанного? В каких это войсках…

– Да, у «чёрных чаек», понятное дело, – Бук Дудуко явно хочет стереть слезы, но верхние конечности стянуты за спиной.

– Ладно, о званиях после, – вмешивается Косакри. – Где руки дел? Инженерные, ясно как двойной зенит.

– Тут они, плавают где-то, – Бук Дудуко оглядывается. Из-за застилающих глаза слез, а может действительно от полной дезориентации, он явно не может вспомнить в какую из кислотных ванн забросил эти самые руки.

– Осмотрите все ванны! – командует Косакри. – Может, еще не растворились совсем.

Он изучающе смотрит на лже-фельдшера.

– А может и тебя вместе с ними растворить, а?!

Бук Дудуко всхлипывает, бормочет нечто неразборчивое, в виде «не надо, капитан».

– Так зачем ты убил его, выкормыш Мятой?!

– Задача… задание… получил.

– Что ты врешь, а? Как ты мог получить его? Вся связь с Эйрарбией идет через меня.

– Напрямую ведь… напрямую от начальства.

– И кто начальник?!

– Не могу… не имею…

– Быстро, гад!

– Сопрано-майор.

– Кто? – не притворно удивляется Косакри, ибо званий подобного рода, по его сведениям, на борту не имеется.

– Что ты нам лапшу… – снова встряет Пелеко, но Косакри уже соображает о чем речь и выкручивается.

– Сопрано-майор «чёрных чаек», разумеется, да?

Однако, видимо, внешний напор наконец-то производит внутри Бука Дудуко отрезвляющее действие. Накрывшая его здесь, в «четвертой аккумуляторной», истерика внезапно сходит на нет. Рот перестает кривиться, а сопли бежать. Но еще до того, как он поднимает все еще затуманенный взгляд на Косакри, тот понимает, что благотворный момент допроса упущен. И нужно срочно делать какой-нибудь новый неожиданный финт – ставить подсознанию свои подножки.

– Сопрано-майор Эуд, так, Дудуко?

И потому, как лже-фельдшер вздрагивает, сразу ясно, что шторм-капитан угодил в цель.

– Взять, срочно взять! – поворачивается Косакри к линейному помощнику Пелеко.

Несмотря на все казусы, изобретаемые находчивым подсознанием-творцом, Стат Косакри никак не ожидал столь необычной напасти. Вообще-то эта новая напасть, в своем самом главном параметре – опасности для жизни – отличалась от того что он уже увидел за последние часы совершенно непринципиально. Однако как-то она входила в противоречие с его дипломной специализацией. Ладно уже из-за поставленных на гусеницы подлодок, он, оказался на суше, но чтобы еще в этой новой среде подвергаться опасности исходящей из еще одного измерения…