более высокого и более важного положения, чем то, которым он в настоящий момент обладает, то он уподобляется человеку, достигшему конца своей жизни, или человеку, стремящемуся ко все более и более высоким должностям и титулам, то нет ему тогда никакого оправдания.

Раздел одиннадцатый

ОБ УСТРАНЕНИИ ВРЕДА БЕСПЛОДНЫХ РАЗДУМИЙ И ПЕЧАЛЕЙ

Воистину эти два фактора, несмотря на то, что являются факторами умственными, в случае своей чрезмерности причиняют боль и страдание, удерживая нас при этом от наших целей и отрывая от них. Они наносят нам такой же вред и урон, которые причиняет нам, как мы уже говорили, чрезмерность действий разумной души. Поэтому разумный человек, должен давать телу отдохновение от них и предавать его иногда веселью, радости и наслаждению в той мере, в какой они будут ему полезны и сохранят ему здоровье с тем, чтобы оно не ослабло, не обветшало, не истощилось, и не стало бы для нас чужим помимо нашей воли. В силу различий характеров людей и их привычек отличаются и меры их выдержки умственных и физических нагрузок. Некоторые люди способны переносить многие из них, притом без особых трудностей и вреда для себя, а некоторые не способны их выдержать. Поэтому следует испытать и познать свои способности прежде, чем эти нагрузки возрастут и будут постепенно увеличиваться еще больше. Выработанная привычка к ним будет содействовать укреплению и усилению способностей. Короче говоря, получение необходимой доли веселья, радости и наслаждения требуется нам не потому, что они существуют сами по себе, а для того, чтобы с их помощью обновить свои силы и укрепить их для свершения перехода от одних наших мыслей и забот к другим, благодаря которым сможем достигнуть своих искомых целей. Ведь подобно тому, как стремление едущего верхом человека накормить свое животное проистекает не из желания доставить ему наслаждение, а из желания придать ему силы, чтобы добраться до нужного ему места или привала, точно так же мы должны поступать в удовлетворении потребностей наших тел. И если мы будем относиться к нашему телу подобным образом и ценить его по достоинству, то достигнем своих целей в кратчайшие сроки, в какие их только можно достигнуть. И не уподобимся при этом тому, кто до смерти загнал свою лошадь на полпути до желанного места, тяжело ее навьючив и стремительно погоняя, или тому, кто настолько усердно занялся откармливанием своей скотины и уходом за ней, что пропустил время, в течение которого должен был добраться до своих мест и своего жилища.

В этой связи мы приведем еще один пример. Я говорю: если какой-нибудь человек очень увлекся философией и оказался под ее впечатлением настолько, что она стала его особой заботой и заняла все его мысли, и он затем вознамерился усвоить из нее на протяжении, например, одного года столько, сколько за это же время постигли Сократ, Платон, Аристотель, Теофраст, Одимус, Аристипп, Темистий и Александр каждый в отдельности. Он погружается в учение и размышление, мало ест и редко отдыхает, что приводит к бессоннице и продолжительному бодрствованию. Я утверждаю, что такой человек невольно впадает в отчаяние и помешательство, а затем в уныние и меланхолию, подвергнет себя истощению и увяданию прежде чем полностью истечет намеченный им срок и до того, как он хоть на толику приблизится к тем, кого мы упомянули.

Я скажу также, что если какой-нибудь другой человек, пожелав познать сполна философскую науку, принимается за ее изучение время от времени, когда освобождается от своих дел и утомляется от наслаждений и удовлетворения своих плотских желаний, но при этом забрасывает изучение ее при появлении ничтожнейшего дела и пробуждении в нем малейшего плотского желания и вновь становится тем, кем он был вначале, то этот человек — я подчеркиваю — не завершит изучения науки философии за всю свою жизнь и даже не приблизится к этому хотя бы на самую малость. Эти два человека потеряют из виду свою конечную искомую цель: один из-за чрезмерного пыла, а другой из-за его недостаточности.

Поэтому мы должны быть умерены в своей умственной деятельности и практических делах, при помощи которых намереваемся достичь своих целей, чтобы добиться их в действительности и не растерять их по причине недостаточности усердия или чрезмерности рвения.

Раздел двенадцатый

ОБ ИЗБАВЛЕНИИ ОТ ПЕЧАЛИ

Воистину если душа представит себе посредством разума потерю приятной и любимой ею вещи, то в нее проникнет печаль. Для изложения того, является ли печаль умственной акциденцией или эмоциональной, нам потребуется повести речь более продолжительную и более конкретную, и придется давать разъяснения более обширные и более точные.

Однако в начале этой книги мы обязывались не касаться кроме как того, что непременно имеет непосредственное отношение к цели, поставленной нами в ней. По этой причине мы откажемся от многословия на эту тему и перейдем к тому, что является основной искомой целью нашей книги. Ибо те, кто владеет хоть малой толикой знаний по философской науке, смогут дойти до сути и извлечь искомый смысл из нашего описания печали, сделанного в самом начале этой беседы. Именно поэтому мы оставим излишества и перейдем к цели, поставленной в настоящей книге.

Я говорю: если печаль приносит огорчение и беспокойство, то мы вправе изыскивать способы для отвлечения от нее и ее устранения, или хотя бы для ее уменьшения и ослабления насколько это возможно. Подобное удается осуществить двумя путями, один из которых — уберечься от печали благодаря предупреждению предпосылок ее вызывающих с тем, чтобы она не возникла или, если уж возникла, была бы насколько возможно малой. А второй путь — устранение того, что уже случилось, и сведение его на нет либо целиком, либо как можно большей его части, а также принятие мер к тому, чтобы в дальнейшем оно не имело места или было ничтожно малым и слабым то, что оно повлечет за собой. Но достигнуть этого можно лишь благодаря тщательному обдумыванию понятий, излагаемых нами здесь.

Я говорю: если основной причиной, порождающей печали, является потеря человеком любимых вещей и предметов, — а не потерять их невозможно в силу частого обращения к ним людей и тяготения власти бытия и небытия над ними,— то острее всех остальных людей и тяжелее их испытывает печаль тот, кто обладает большим числом любимых предметов и сильнее привязан к ним. А меньше всего испытывает печаль тот, чье состояние противоположно этому. Исходя из этого, разумному человеку следует оторвать от себя причины