Единственное, что утешало Сюзанну в ее мучительных сомнениях, – это то, что она скоро увидит море.

Когда повозка уже подъезжала к городу Сен-Мало, лошади выдохлись и больше не могли скакать быстро. Сюзи выглянула из окна и попросила кучера, чтобы он первым делом отвез ее в порт. Повозка миновала открытые ворота в крепостной стене.

Поскольку у этого города-порта не имелось шлюзованного портового бассейна – то есть акватории, которая связана с открытым морем во время прилива и заперта при отливе, – суда при отливе садились на илистое дно. Сюзи видела раньше только те корабли, которые курсировали по Сене. Ее поразила красота фрегатов и шхун, которые гордо возвышались со своими мачтами, устремившимися к небу, и со свернутыми парусами. Их корпуса тихонько покачивались. Вокруг них простиралось море, цвет которого в лучах заходящего солнца колебался от синего к серому. Сюзи, уставившись на море, глубоко задумалась. Ее ноздри подрагивали от запахов, которых она раньше никогда не чувствовала, – йода, бурых водорослей, моря. Большие птицы, названия которых она не знала, кружились и кричали вокруг, опускаясь иногда к земле (где они склевывали какую-то пищу) и затем снова поднимаясь в воздух. Город был окружен впечатляющими укреплениями. Издалека были видны зубчатые сторожевые башни и крепостные стены. Высоко в небо устремлялся шпиль какой-то церкви.

Кучер терпеливо ждал.

Наконец Сюзи велела ему ехать по дороге, которая вела в городской порт и была доступна лишь при отливе. Затем они миновали мост, перекинутый через реку, текущую до песчаного берега и впадающую в море. Сюзи вышла из повозки и прошла пешком через открытые ворота. Позднее она узнала, что это были ворота Святого Фомы. Она поднялась на крепостные стены, воздвигнутые господином де Вобаном по повелению ныне покойного короля. Наконец-то она смогла увидеть бескрайний морской простор! Он был именно таким, каким его описывала Эдерна. Однако о чем Сюзанне не сумела доходчиво рассказать ее подруга – это о беспрестанном движении моря: волны набегали на берег и откатывались назад, и по всей поверхности моря ветер гнал волны, от лицезрения которых даже начинала слегка кружиться голова.

Сюзи, ранее выезжавшая из Парижа только в Сен-Дени, вдруг почувствовала нестерпимое желание побывать в далеких странах, о которых она когда-то слышала и которые следовало искать за тем горизонтом, к которому медленно клонилось бледное осеннее солнце. Она охватила взглядом переливчатое пространство, откуда до ее ушей доносился гул, и почувствовала себя удивительно живой, отданной во власть поднявшегося ветра, наполненной энергией перемещающихся волн. Ее ноги стояли на земле, но душа рвалась в море. Будучи хозяйкой своей жизни и судьбы, она осознала, что когда-нибудь сменит сушу на море – то есть предпочтет приключения скуке.

Она бросила взгляд на сторожевые башни, замок и дозорный путь крепостных стен, по которому шагали часовые, и затем спустилась к тому месту, где ее ждал кучер со своей повозкой. Они поехали в замок Бонабан, который, насколько было известно Сюзанне, находился на расстоянии не более трех лье.

Когда она увидела этот замок вдалеке, она мысленно отметила, что его башни были довольно ветхими. От того, что когда-то служило донжоном[42], осталась лишь груда камней. Крыша голубятни осела. Подъехав к замку поближе, Сюзи заметила, что жилые строения облупились и покрылись плесенью: за ними не ухаживали, по-видимому, уже не одно десятилетие. Ее охватили смутные сомнения: живет ли до сих пор в этих развалинах семья Бонабан де ла Гуэньер? И на какой стадии обнищания находятся сейчас эти люди, с которыми она, в общем-то, даже не знакома? Стоит ли ей, пытаясь получить у них приют, представиться монастырской подругой Эдерны? Или же ей лучше выдать себя за проезжающего мимо шевалье, вынужденного остановиться у них из-за того, что его лошади сильно устали?

У Сюзанны не было времени на долгие размышления. В главном дворе замка, превращенном в птичий двор, бродили куры. На пороге того, что, наверное, когда-то было конюшней, дремали коты. Завидев повозку, две большие сторожевые собаки подняли неистовый лай. Некоторое время спустя в дверях появился какой-то мужчина. На гранитной плите перекрытия над этой дверью был высечен герб дворянского рода Бонабан: два грифона, смотрящих друг на друга. Мужчина подозвал к себе собак, после чего Сюзи смогла вылезти из повозки, расплатиться с кучером и отправить его обратно в Париж. Затем она пересекла двор, не обращая внимания на грязь, пачкавшую ее обувь и прилипавшую брызгами к нижнему краю ее камзола. Назад пути не было: жребий брошен![43]

Мужчина, наблюдавший за тем, как Сюзи приближается к нему, не мог быть отцом Эдерны: слишком он был для этого юн. В выражении его лица не чувствовалось никакой настороженности – наоборот, он расплылся в приветливой улыбке. Этот улыбчивый молодой мужчина был не иначе как старшим братом Эдерны – Элуаном, – о котором Эдерна рассказывала очень часто и который был другом господина Вольтера. Подойдя к нему, Сюзи сказала:

– Мсье, меня очень радует, что мне наконец-то довелось увидеть вас. Мы с вашей сестрой Эдерной уже давно дружим, и именно поэтому мне пришла в голову мысль заехать сюда, чтобы выразить вам свое уважение.

Элуан де Бонабан удивился тому, что его сестра водит дружбу с представшим перед его взором человеком, который был похож на совсем еще юного дворянчика с женоподобной внешностью и довольно робким поведением. Однако Элуан продолжал улыбаться:

– Ну что же, мсье, если вы друг моей сестры, то добро пожаловать в это поместье, которое, несмотря на свое упадочное состояние, продолжает оставаться спокойным пристанищем… Здесь неплохо себя чувствуют те, кому нужен покой.

Он совершенно справедливо предположил, что этот только что приехавший молодой человек пытается найти убежище. Элуан еще не догадывался, от кого или от чего тот собирается прятаться, однако подумал, что этот юноша явился сюда не от хорошей жизни, и решил, что разрешит ему находиться здесь столько, сколько тот захочет. Гостеприимство не было пустым словом в жилище рода Бонабан де ла Гуэньер.

В ответ на подобное проявление любезности Сюзи решила быть откровенной.

– Я – совсем не тот человек, каким меня можно счесть, глядя на мой наряд, – сообщила она. – Повозка, в которой, как вы сами видели, я приехала, доставила меня сюда из самого Парижа. Я – Сюзанна Карро де Лере, которую ваша сестра знала как Сюзанну Трюшо. Мой муж, шевалье де Лере, пять дней назад погиб на дуэли с неким графом – непорядочным и злопамятным человеком. В Париже мне жить теперь уже не только неприятно, но и небезопасно. Я уехала оттуда и направилась в здешние края, о которых Эдерна мне много рассказывала… Я надеялась найти рядом с ней хоть какое-то утешение.